Шучу, конечно, но волнение моё усилилось многократно.
– Перестань, – почти прорычал горе-жених, возвращая с небес на землю. – Я не попадусь на эти твои штучки. Даже не думай.
Встав прямо предо мной, он пыхтел как паровоз, но руки не распускал. Видимо, просто злился.
– А что сразу я? Я ничего!
Отмазка из младших классов, поздравляю, Оленька. Скоро и обратно до яслей дойдет. Вот и женишок не впечатлился, хмыкнул и сделал шаг назад, направляясь дальше по коридору с книгой в руке.
– Идём, если хочешь себе приличное платье уже сегодня, нужно поспешить.
Ушибленный палец ноги, который не переставал ныть, между прочим, напомнил о том, что далеко босиком я не уйду.
– Эм, прости, но в таком виде я вообще не хочу никуда идти, тем более без обуви.
– И что ты предлагаешь?
Показалось ли, но Люпин насупился. Правда, лицо его скрывала тень, и мне было сложно понять, какие именно эмоции отразились в его взгляде, играла ли на устах улыбка или он, как всегда, хмурился, поджав губы? Слышны были только звуки, точнее шорохи каблуков и подошвы о песчаную крошку на полу и негромкое дыхание, ровное, размеренное.
– Не знаю. – И снова эта робость сковала моё тело не хуже животного страха, честное слово.
Что это со мной?
Ещё немного, и растекусь под его ногами розовым киселём. А ну-ка, хватит раскисать!
На удивление приказ самой себе подействовал и заставил собраться.
– Может быть, я снова стану кошкой, а? – Странно ли, но эта мысль показалась мне довольно соблазнительной.
– Нельзя, – буркнул хозяин Бусинки, то есть вроде как мой хозяин, когда я в кошачьем обличии. Хотя… я сама по себе. И вообще.
– Почему это?
– Потому что для стабильности последующего перевоплощения тебе желательно оставаться человеком целые сутки. Иначе ты рискуешь собственной разумностью.
– Иными словами, я приобрету кошачьи повадки и…
– Не сможешь долго быть человеком, – закончил за меня фразу ректор, перебив, – без помощи оборотного талька.
Приятного в этом было мало. Но и ходить босиком не очень-то хотелось.
Дилемма.
Да и мысль стать кошечкой, которую Люпин держал на руках, гладил по шёрстке и за ушками, плотно засела в голове этакой манией, или эмоциональной зависимостью?
– А я разве могу этим управлять? В смысле, быть человеком столько, сколько захочу?
– Должна, – порадовал Люпин. – Во всяком случае, все лунные оборотни это умеют.
Не поняла ни слова. Однако это его «должна» даже немного разозлило и заставило воспротивиться на подсознательном уровне.
– Я никому и ничего не должна, – начала было я тираду и снова не смогла договорить.
– Это мы ещё посмотрим. Если ты не хочешь к модистке в таком виде, могу предложить иной вариант. – Несносный ван Роуз крепко ухватил меня за руку.
– Какой? – только и успела спросить я, прежде чем огоньки в коридоре погасли, и нас окутала всепоглощающая тьма.
На секунду мне почудилось, будто пространство потеряло свои очертания, исчезли звуки, воздух, всё!
Ой, я ощутила на коже лёгкое прикосновение гладкой ткани.
Ещё шаг по странной бархатной материи, затем ещё и ещё, и я вслед за ректором вышагнула из зеркала, почти осязая его, будто вынырнула на поверхность, пробиваясь сквозь твёрдую эластичную плёнку.
Так мы и очутились в спальне Люпина. Опять.
– Ничего себе фокусы… – изумлённо и даже как-то отрешённо выдала я. – В следующий раз спрашивай, прежде чем творить подобное!
Жених лишь вздохнул и отпустил мою руку, прежде чем развернуться спиной.
– Мне кажется, любые комментарии на эту тему будут излишни, – строго проронил он. – Жди здесь, ничего не трогай и не выходи в коридор, чтобы не шокировать прислугу своим появлением в моём доме в таком виде, да ещё и в хозяйской спальне.
Сказав такое, Люпин намылился меня покинуть без дальнейших объяснений.
– А ты куда? – бросила ему в спину, останавливая на полпути.
– Сделаю исключение в этот раз и попрошу Лилию лично принести тебе одно из её платьев, туфельки, в общем, всё, что потребуется. А затем, как я уже говорил ранее, мы отправимся к модистке, заказать тебе свадебный наряд, а я загляну к своему другу.
Собственно, логично. Если бы не одно «но».
– Но я же не дала своего согласия на наш брак! – воскликнула зачем-то я.
Люпин медленно, словно в замедленной съёмке развернулся на пятках и воззрился на меня возмутительно спокойным надменным взглядом.
– Ты искренне полагаешь, что твоё согласие потребуется после того, как наши родители уже обо всём договорились? И, помнится, ты сама лично изъявила желание остаться со мной, вместо того чтобы уйти с отцом? Или же с тех пор ты изменила своё решение?
– Нет… – честно ответила я.
Желания возвращаться к строгому крикливому старикану не было абсолютно.
– Выходит, я одну клетку, заменила другой, более просторной.
Люпин в ответ лишь тихонько усмехнулся и вышел из комнаты, оставив меня одну с нелёгкими думами из разряда: «Хочу ли я, чтобы завтра наступило?» и «Как мне из этого выпутаться?». И главное: «Куда податься, если решу сбежать от этого душки-Люпина?»
Да и «душка» ли он?
Теперь-то я была абсолютно уверена в обратном смысле этого слова!
Вздохнула, глядя с сожалением на плотно закрытую дубовую дверь. Или, быть может, я не права? И помимо красивого лица и статной фигуры, в нём всё-таки имеются приятные черты характера? Его лишь нужно узнать поближе, не раздражать и не навязывать своё мнение, эгоизм, не показывать характер?
Хм.
Глава 17. Золотой
Пьяные вдрызг артисты-гоблины шли вразвалочку по вымощенной булыжником мостовой, обнимаясь друг с другом, и горлопанили песни, каждый на свой лад.
Прохожие морщились, затыкали уши, однако молча расступались, не желая связываться с опасной компанией.
Стражники, преградившие путь возмутителям всеобщего спокойствия, смерили всю причудливую троицу брезгливым взглядом и не преминули укорить:
– Ладно, эти двое заезжие алкаши, – один из патрульных махнул латной перчаткой в сторону низеньких зелёненьких человечков с длинными носами и большими ручищами. – Но вы-то мисс, куда?
Видимо, сотворённая ранее Брыго Штутсом иллюзия оказалась настолько качественной, что и не подумала исчезать, пока её хозяин надирался в хлам в крытой повозке, стоящей позади кочевой сцены, и не испарилась даже тогда, когда артисты решили отправиться за добавкой.
