– Я люблю её? – выпалил Люпин громко. – Да или нет?
Фон Раер несколько раз моргнул, и губы его растянулись в благожелательной улыбке.
– Это вы об Эстебане Криди, не так ли? – и, не дожидаясь ответа, добавил: – Что она натворила в этот раз?
– Она оказалась Бусинкой, – сокрушённо признался магиус, подскакивая с места. Более того, вместо попытки стереть пыль и расставить книги по местам, Люпин попросту начал мерить шагами комнату!
Увы, такое нервное, несвойственное ему поведение протектос видел впервые.
Но смущало мозгоправа другое.
– Подождите, Бусинка? – переспросил он. – Вы имеете в виду ту самую Бусинку, которая лишала вас чувства равновесия? Ту самую? Вашу кошку?
– Да… – Теперь в голосе ректора Тейзинской академии звучало искреннее сожаление. – Она оказалась лунным оборотнем. Всё это время водила меня за нос. И даже зачем-то заявилась в мою спальню. А потом всё отрицала, мол, не знает, как там очутилась. А буквально сегодня она призналась своему отцу, что хочет быть со мной. А я… я почувствовал что-то. Нечто странное, похожее на хворь…
– Сердце застучало в ускоренном ритме, появилось нестерпимое желание кое-кого обнять… – тихонечко подсказывал Бифтен.
– Именно! – воскликнул Люпин, посветлев лицом. – Да! Так вы знаете, что это?
Вместо ответа Бифтен нахмурился. Ведь ему было ясно, как белый день, что девица сыграла с ван Роузом-младшим злую шутку. Она решила влюбить его в себя для каких-то своих, наверняка эгоистичных целей, ради которых и применяла все эти женские штучки на бедной личности, не защищённой от подобных чар.
Смущало протектоса другое, нечто иное, чем поиск ответа на столь тривиальный, по его мнению, вопрос. Фон Раер попросту не знал, как мягко об этом рассказать прямолинейному и несведущему в любовных делах Люпину, чтобы тот не понял его слова превратно и уж тем более не разозлился и не отправился мстить за злую шутку интриганки, дочки не последнего человека в королевстве.
– Это… зарождающиеся в вас чувства, – нехотя признался Бифтен. Он всё ещё не знал, в какую сторону повернуть разговор, поэтому говорил правду, но маленькими порциями.
– Так, выходит, я всё-таки люблю её?
– Сложно сказать, – фон Раер скривился, ему никогда не нравилось врать, и неважно, что сейчас он всего лишь недоговаривал, для него это было равносильно лжи. – Мне кажется, вам сейчас нельзя делать поспешные выводы.
– Иными словами у меня ещё начальная стадия этого любовного заболевания? – пришёл к выводу Люпин.
– Если сильно утрировать, то да… – облегчённо выдохнул протектос и поспешил добавить для очистки совести неопределённое: – В каком-то смысле.
– И как это вылечить?
– Тут сложно сказать. – Лекарь в одно мгновение взмок и полез в стол за платочками, которые, обычно, были нужны его пациентам, а не ему самому.
Ящик выдвинулся со скрипом, а Бифтен продолжил свою мысль:
– Для кого-то достаточно просто разорвать связь, перестать общаться, видеться, как бы дистанцироваться от этого человека. Для другого не помогают даже расстояния в сотни миль, а наоборот, действуют в обратном направлении, заставляют скучать, придумывать себе то, чего нет. Третий, например, избирает для себя путь разрушения.
– Это как? – Последняя идея показалась ван Роузу очень даже соблазнительной.
А лекарь вновь укорил себя за несдержанность. Ведь знал же о тёмной стороне сидящего напротив джентльмена, сильнейшего мага. И всё равно сказал такое.
– Мм-м, это… Это значит… Да! Найти, за что обидеться на этого человека.
– Но мои обидчики, как правило, долго не живут, – нахмурился Люпин.
Бифтен невольно сглотнул, ощущая огромный камень ответственности, взгромоздившийся на его честную лекарскую душу. А вдруг его слова послужат концу чьей-то жизни? Вдруг?..
Пальцы протектоса дрогнули, выпуская на пол белоснежный ситцевый платочек, которым он до того вытер потный лоб.
– Но подождите! – воскликнул лекарь, пытаясь исправить положение. – Почему вы хотите что-то в себе вылечить? Любовь – это нормальное чувство, присущее любому живому существу!
Хмурое лицо пациента разгладилось, а на губах обнаружилась довольно очаровательная, хоть и скупая улыбка.
– Честно признаюсь, мысли дистанцироваться от Эстебаны Бусинки Криди вгоняют меня в жуткую депрессию. Мне сложно быть рядом с ней, но ещё хуже я себя ощущаю, когда не знаю, чем занимается столь курьёзная леди. И это её проникновение в мою спальню… – Люпин резко оборвал себя и остановился, перестал метаться по комнате.
– Да-да? – заинтригованный Бифтен подался вперёд, напрочь забыв про выдвинутый ящик тумбочки стола, и задел его довольно острый уголок животом.
Закономерно, охнул:
– Ух, ё!
А маг будто опомнился, вновь придя в себя.
– Это её поведение заставляет думать, что я ей интересен. Ну, вы понимаете?
Однако вместо очередного кивка протектос скривился, потирая свой слегка ушибленный живот.
– Нет, не понимаю, – буркнул он, недовольно пыхтя.
– Мне кажется, я ей интересен… как мужчина. – Последние слова Люпин буквально выжал из себя.
– Тогда в чём проблема? Ведь она, кажется, ваша невеста? Вот и женитесь, заодно и узнаете о прелестях супружеской жизни и… – Теперь настала очередь Бифтена замолчать. Потому как запоздалая мысль о грядущих проблемах пришла вместе с накатывающей мигренью.
«Это сколько же ещё сеансов про любовные вопросы мне придётся пережить? – думал он. – Но хуже всего – семейные ссоры. Хотя у этих двоих явно будет что-то необычное, любопытное, экстравагантное, однако… Стоит ли мой профессиональный интерес дороже, чем моя собственная жизнь?»
Увы, ответов на эти вопросы лекарь не знал. Равно как и о предстоящем будущем, к которому он упорно подталкивал ван Роуза, не ведая к чему приведут подобные советы.
– Знаете, – протектос пошёл по старому пути всех защитников разума. – Не спешите делать выводы, главное, хорошенько взвешивайте свои решения и отдавайте свои предпочтения добру, счастью, радости и благополучию. Слушайте свою совесть.
По существу, этими словами Бифтен предлагал Люпину самому решать собственные проблемы без оглядки на чьи-либо слова.
Как ни странно, но в этот раз магиус Тёмного ордена с лёгкостью уловил тонкий смысл сказанного. И понял, что в любом случае выбирать, действительно, ему самому.
– Что ж, тогда не буду более вас задерживать.
– До встречи, – напутствовал его лекарь с дежурной улыбкой на устах.
А ван Роуз-младший негромко вздохнул.
Ведь он так и не получил однозначного ответа на вопрос, любит ли он Эстебану Бусинку Криди? Люпин не услышал ни соблазнительное «да», ни беспощадное «нет». И потому решил сам найти ответ, желательно, в ближайшее время. Иначе странные волнующие мысли грозились нарушить его душевный баланс и выпустить наружу монстра, которого он так давно прятал в себе за семью печатями самообладания.
