Глава 19. Кутерьма
Более тесное знакомство с Лилией Инграм, жизнерадостной, красивой на вид молоденькой женщиной неопределённого возраста, не заставило себя долго ждать. Если я правильно помнила, её старший сын, кажется, собирался поступать в Тейзинскую академию тайн.
Тем удивительнее было воспринимать её как взрослую (гораздо старше меня), потому что на вид я дала бы ей не больше двадцати.
Улыбчивая, с живым характером, она влетела в спальню ректора с ворохом платьев и криками:
– Я не знаю, что придётся тебе по вкусу, поэтому вот! – Обворожительная брюнеточка воззрилась на меня, когда скинула весь ворох, который ранее несла в руках, прямо на кровать.
Заметив, наконец, мой «прикид», она слегка удивилась. Но ничего не сказала, молча взирала то на меня, то на свой гардероб, хлопая пышными ресничками.
– Эм, – я попыталась спрятать неловкость собственного положения за улыбкой. – Мне бы что-нибудь попроще и не стесняющее движений.
Заметив множество рюшечек и белоснежные подъюбники, я слегка испугалась за свою жизнь, точнее, за её остаток.
– Хм, – Лилия заговорщицки мне подмигнула. – Я тоже не любительница всего этого расточительства, но мода есть мода…
– И всё-таки? – настояла я на своём.
Вот не хотела начинать наше знакомство с ссоры, но рядиться во все эти слои одежды по такому пеклу для меня смерти подобно. И даже ради одобрения душечки Лю делать этого не стану, увольте и найдите себе другую невесту.
– Что ж, – сестра Люпина слегка расстроилась и нахмурилась. – А что если вот это, лимонное?
Глядя на смелый вырез декольте и скромную на вид юбочку, я почти согласилась, пока не услышала неуверенное:
– Но к нему идёт довольно широкий кринолин.
– О! – воскликнула я, заметив небесно-голубое льняное платьице с завышенной талией, длинной юбкой и без всяких подъюбников. – Я надену это.
Наступила неловкая пауза. И Лилия, нехотя, призналась:
– Вообще-то это рубашка, которая надевается вот под это платье.
Она указала пальцем в сторону атласного сапфирово-синего, переливающегося в чёрный цвет платья.
– Оу, нет. – Я махнула рукой. – Рубашка, не рубашка, но я надену его и ничего более.
Брови Лилии поползли вверх, когда она наблюдала за тем, как я выудила выбранный мной наряд (не забыла и про панталоны) и отправилась одеваться в уголок комнаты, не обращая внимания на светящийся разными знаками паркет.
– Да, кстати, – крикнула я запоздало. – В том углу напротив кресел стоит странное зеркало, в которое лучше не смотреться.
Но леди Инграм уже вовсю крутилась подле него, и ничего ровным счётом не происходило.
– Не то что? Оно меня укусит? – Лилия хохотнула, подмигивая своему отражению. Показалось ли, но оно в ответ повело себя немного иначе. Очаровательный ротик леди Инграм искривился в злобной усмешке, и она громко ойкнула, отступая назад.
– Что это?!
– Не знаю, но лучше отвести взгляд! – выкрикнула я. – Пока из него не вылезло всякое…
– Вот как? – Лилия шагнула в мою сторону и отвернулась. – Спасибо. Но откуда ты всё это…
Правда, оборвав себя, она умолкла и хитренько улыбнулась.
– И давно вы вместе?
Её, казалось бы, невинный вопрос заставил поперхнуться слюной.
– Кха… э… мы несколько дней… – непонятно на что ответила я, открывая шкаф, чтобы как в тот раз, в учительской, спрятаться за его створкой.
Ещё немного, и войдёт в привычку так переодеваться.
– Мне выйти? – спросила она. – А то я не вижу тут ни одной ширмы.
– Ничего, я быстро, не уходи.
Последующие события, которые завертели меня, словно вихрь, иначе как кутерьмой не назовёшь.
Недовольно смерив взглядом мой внешний вид, Инграм строго настояла на атласном поясе, шляпке с пышным букетиком на широких полях, белых перчатках и белоснежных тканевых туфельках с маленьким каблуком.
– Очень даже миленько, – констатировала она, когда закончила мой туалет.
Кстати об этом. Естественные нужды не заставили себя ждать, едва я о них вспомнила. В смысле, про голод и жажду, о чём смущённо призналась Лили, как она попросила себя называть.
Поэтому, едва мы вышли из спальни, то первым делом отправились в столовую, где нам быстренько накрыли на стол.
Повезло ли, но тело само знало, как правильно держать осанку и какую вилку выбрать, когда нам подавали очередное блюдо. Или, может быть, я просто так самообманывалась, а сестрёнка Лю попросту не подавала вида, что смущена моим поведением.
Но факт остаётся фактом. Ели мы молча, размеренно, с лёгкой ленцой.
А когда собрались выходить из-за стола, то мой жених, наконец, явился, заставляя вышколенную прислугу встречать его в дверях с лёгким топотом и скрипом паркета.
– Итак, я вижу, вы уже готовы отправиться к модистке? – спросил ректор, влетая к нам в столовую как ураган. Его блестящий лихорадочный взгляд сразу же устремился в мою сторону, не обращая никакого внимания на сестру.
– Наверное, – неопределённо ответила я и поморщилась из-за подобного пренебрежения. Нет, хамством здесь не пахло, конечно. Но мне не понравилось его поведение. Однозначно.
Правда, секунду спустя, вошедший слепец, наконец, заметил ещё и Лилию, кивнул ей и даже подошёл, поцеловав руку в знак приветствия.
– Если позволишь, я бы хотел переговорить с Эстой наедине.
– Но…
– Оставим условности, мы уже обручены, – осадил он леди Инграм, неодобрительно глянувшую в его сторону. А мне послышалось «обречены», поэтому непроизвольно хмыкнула.
– Что ж, – Лилия спорить не стала, скомкала салфетку и кинула её на стол. Грациозно поднялась и выплыла из комнаты. А жаль, я бы посмотрела на семейную ссору, заодно и понаблюдала бы за будущим муженьком Эстебаны в гневе.
И только сейчас до меня дошло. Мы вновь остались одни.
Взгляд, с которым он смотрел на меня, немного настораживал и заставлял ёжиться.
Создалось такое впечатление, будто он хотел мне что-то сказать, но никак не решался. Рука его подрагивала, а кулак то и дело сжимался.
В итоге Люпин выдохнул, и я вместе с ним.
С лёгким звоном я опустила вилку с кусочком медовой курочки, которая так и застыла в воздухе на пути ко рту, стоило показаться тут одному индивиду.
Магиус Тёмного ордена моргнул и выдавил из себя улыбку.
– Итак, вернёмся к нашему недавнему разговору, – притворно-миролюбиво проронил он. Однако во взгляде читалась напористая решительность, с которой он был готов добиваться своего.
