– А если правду сказать?
– А если правду… то ты, вроде бы, и не должен этого знать. Ведь я не настоящая Эстебана, значит, и ненастоящая невеста. Всё честно.
– Как-то не очень, – буркнул он, но допытываться не стал. Уже хорошо.
Осталась малость, найти путь обратно в свой мир.
– Да, кстати, за мою помощь в поисках настоящей дочки того крикуна из коридора, хочу попросить об одолжении.
Люпин промолчал.
– Что? Даже не спросишь о каком?
– Нет, кажется, догадываюсь… – порадовал он. – Ты хочешь обратно куда-нибудь в свой мир, к этому бывшему? – На последнем слове Пинчик сделал ощутимый акцент.
– Нет, к бывшему я точно не хочу, – фыркнула я и даже поморщилась. – Я лишь хочу обратно в Москву, к родным.
– Куда-куда?
– В Москву… – проронила на полном серьёзе я, а после поняла – да, он же не видел моих мыслей, наверняка не знает. – В общем, в свой родной город.
– К себе в свой мир, ты имеешь в виду?
Ой, какой же он смышлёный временами бывает, прямо не верится, честное слово.
– Да! – воскликнула я, шагнув к нему. – Да… да, я всего лишь хочу назад!
Но, увы, мечтать не вредно.
– Не выйдет, – буркнул он.
– Как? Совсем?
– Да, совсем.
– Почему?
– Потому что я не знаю ничего о твоём мире и о том, как кого-либо перемещать куда-либо.
– А как же эти наши блуждания в темноте через твоё зеркало?
– Это другое.
– Ах, это другое, значит? Хорошо! – Я скрестила руки на груди и насупилась. – Значит, и ищи себе другую невесту, а я пошла.
Развернулась и действительно пошла на выход из комнаты, но, к сожалению, её очертания буквально поплыли у меня перед глазами, прежде чем вновь наступила темень кромешная.
Глава 21. Подмена
Монотонное пение множества мужских голосов звучало словно сквозь вату, глухо и, одновременно, неприятно, до дрожи в поджилках.
Когда я, наконец, открыла глаза, то не поверила увиденному!
Меня каким-то чудом переместило на каменный постамент, окружённый чёрной непроглядной пропастью. Голова закружилась от страха, и я непроизвольно шагнула назад. Правда, пяткой почувствовала край каменной плиты, на которой стояла, и страшно перепугалась.
– Эй! – вознегодовала я. – Это шутка, что ли?! Прекращай ребячиться!
Поначалу подумала, что этот урод в отместку решил поиздеваться надо мной подобным образом. Но нет, если бы.
– Наконец-то! – вскричал кто-то из темноты, когда мужские голоса стихли. – Вот теперь я узнаю мою Эстебану.
Ой, нет, только не он… Кажется, я узнала этот голос. Сощурилась, глядя в темноту, и ничего не увидела.
– И как это понимать? – продолжила я недовольствовать. Поёжилась под испытующим взглядом наверняка моего родителя, из-за которого кожа буквально начала зудеть. И, тем не менее, добавила к сказанному: – Верните меня назад, а? Ну пожалуйста…
Показалось ли, но кто-то из стоящих в темноте вначале хмыкнул, а после этого закашлялся.
Резкая вспышка света под ногами чудом не ослепила. Перед глазами заплясали причудливые неизвестные знаки, как и в спальне Люпина. Оказалось, я всё это время стояла на обычном цельном полу, а не на круглой плите, окружённой пропастью.
Чудно…
Не то слово!
Неуверенно шагнула вперёд и попробовала ближайший значок пальцами ног в чулках. Да… туфли мои наверняка так и остались валяться там, возле кресла душечки Лю.
Точно ведь, обычные каменные плиты. И совсем никакой пропасти рядом.
– Папа? – неуверенно позвала я. – Это всё ты?
И снова из темноты послышался очередной хмык. Только теперь я, благодаря лёгкому слабо-желтому свечению, могла различить окружающие меня силуэты людей в шёлковых тёмных балахонах.
– Да, это я, дочь.
– Зачем ты меня сюда при… эм, вызвал? – я не с первого раза подобрала нужное слово. – У тебя что-то срочное? Мог бы и в гости к Люпину заглянуть.
И снова смешки.
– Так, спасибо всем. Дальше я сам, – прогудел отец, заставляя вздрогнуть ещё сильнее.
– Нет-нет, останьтесь, не уходите, – попыталась я пискляво приказать.
Выходило так себе. То тут, то там слышались лёгкие покашливания, и народ действительно стал расходиться в разные стороны, скрываясь в темноте углов огромного пустынного зала без окон.
В чём, кстати, я не была уверена. Потому как даже светящийся под моими ногами пол не позволял разглядеть хоть чьё-то лицо и уж тем более понять, где я сейчас нахожусь.
Едва за последним уходящим силуэтом в балахоне скрипнула невидимая с моего места дверь, отец приблизился и встал рядом со мной. Его холодная рука легла на мой лоб, и я тотчас отшатнулась, помня о Бифтене и его телесных методах чтения мыслей.
– Лихорадки нет, – констатировал неугомонный родитель.
– Да, я здорова, – ответила ему и тут же прибавила: – Пока ещё.
В уме же договорила: «Если вдруг кому-то не взбредёт в голову меня покалечить».
– Что ж, – отец Эстебаны недовольно засопел, скрестив руки на груди. – Тогда я хочу выслушать твоё объяснение.
– Чего? – решила я прикинуться дурочкой. Вот только получится ли?
– Где ты была?
– Я была кошкой! – выпалила правду, помня о рьяной любви к правде у этих треклятых магов. И перехватила инициативу: – Такой ответ устроит?
– Что ж, – отец, видимо, остался доволен. – Не понимаю я твои методы и цели. Неужели ты действительно решила выйти замуж за Люпина?
– Выходит, что так, – уклонилась я от ответа.
– А гоблины тебе зачем? И весь этот цирк с переодеванием? Или… – отец хохотнул, – ты решила влюбить в себя сына ван Роузов и подсунуть ему иллюзиониста, а сама сбежать, да? С тем своим студентиком-оборотнем, Вулфси?
«Уф, – мысленно вздохнула я. – Неужели эта Эстебана такая стервозина? Решила обломать одного и сбежать с другим?».
Хотя, будь я на её месте, могла бы поступить так же, или, может быть, даже хуже.
Нет, если подумать хорошенько, то я бы выбрала Люпина вместо этого лохматого студента.
– Всё не совсем так, папа, – начала было я свою дипломатическую речь. – И для претворения плана в жизнь мне нужно обратно, понимаешь?
– Нет, не понимаю, – проворчал магистр Криди. – Я давно тебя не видел. И если уж так нужно, то отправь к ван Роузу-младшему этого, как его, Брыго – этот идиот всё равно вас не различает. Пусть вот горе-работник и подменит тебя на вечер. А сегодня ты будешь дома со мной. Я хочу услышать во всех подробностях твой план, чтобы хоть чем-то помочь. Одна ты не справишься. Я же вижу.
