Казалось, вопросы профессора завели ван Роуза в очередной тупик. Но он был не прочь поговорить в надежде, что накатывающая волнами депрессия и злость уйдёт, и Бифтен в очередной раз даст ему дельный совет.
Магиус послушно прошёл к кушетке и, увидев на ней какую-то сверкающую вещицу, выбивающуюся из его видения идеального мира, проронил вопросительно:
– Бусинка?
– Что? Её зовут Бусинка? – удивился лекарь. – А что, просто и со вкусом.
– Нет, я… – начал было оправдываться магиус. – Хотя, да, пусть будет так.
Люпин даже рукой махнул, будто позволял Бифтену выбрать имя своему новому домочадцу.
– Что ж, начало нормальности положено. И как она вам? Вижу, выбивает из колеи?
– Не то слово… – горько вздохнул Люпин. Поднял бусинку с сиденья и крепко зажал её в ладони, будто старался выжать из неё воду.
Глядя на напряжённый кулак своего собеседника, лекарь констатировал:
– Но вы этому не рады.
– Даже не знаю. – С этими словами магиус, наконец, сел, а затем и лёг на кушетку, скрестив ноги.
– Но в чём ваша проблема? Что вас гложет на этот раз?
– Эстебана Криди. Она исчезла…
– В который раз за ваше знакомство? – казалось, новость не удивила Бифтена.
– Третий, – нехотя ответил магиус. – Но в этот раз меня не отпускает ощущение, будто он последний. Не знаю, как я почувствовал. В общем, это меня расстраивает. Ведь я её любил, – честно признался он. – По крайней мере, мне кажется, что мои чувства к ней называются именно так.
Люпин непроизвольно запустил руку в карман брюк и задумчиво потрогал пальцами опаловую брошь, которую подарил своей невесте перед её недавним исчезновением.
Но профессор тут же задал новый вопрос, отвлекая внимание на себя.
– А если поточнее?
Магиус смущённо вынул руку из кармана.
– Что конкретно вас интересует? Эстебана – красивая, умная девушка. – Он поднялся с кушетки и встал напротив шкафа с книгами, притаившегося в самом углу помещения. – Вы позволите?
Припомнив о неугомонной любви одного конкретного пациента к идеальному порядку, Бифтен вздохнул и согласно кивнул. Ван Роуз-младший принялся за дело, иными словами, начал вытаскивать и переставлять книги в нужной ему последовательности, а заодно стёр магией пыль. Помимо этого он, как прилежный собеседник, продолжал отвечать на вопрос:
– Да, дочь великого магистра Тёмного ордена немного своевольная. Однако при мне она всегда демонстрировала хорошую осанку и отличные манеры. А главное, она молчаливая и не тратит зря время на пустую болтовню.
– Или делает вид, что ей ничуть не интересны праздные разговоры и перемывание косточек своих знакомых… – Сказав это, лекарь закусил суховатую губу.
– Перемывание косточек? – Люпин призадумался, пытаясь понять смысл сей фразы. – Насколько мне известно, она никого не убивала и тем более не склонна к расч…
– Нет, я в переносном смысле, – Бифтен поспешил прервать своего пациента, пока чересчур правильный разум адски сильного магиуса не нарисовал что-нибудь этакое и не вызвал катаклизм. – Вы уверены, что вы её любили, или вы просто взвесили, скажем так, все её положительные черты характера, и пришли к выводу, что она вам подходит?
– Вы прочитали мои мысли? – ван Роуз удивился столь точным словам, описывающим его умозаключения относительно дочки магиуса по имени Летат.
– А ещё она дочь главы ордена… – профессор перевёл расфокусированный взгляд на потолок, выискивая в закоулках разума остальную информацию о дочери великого магистра Криди.
Люпин подозрительно сощурился, произнёс в уме заклинание и понял, что его собеседник всего лишь путешествует по коридору подсознательной памяти. Отменив чары, магиус поспешил завершить довольно неприятную и слегка досаждающую тему, которой он пытался всячески избегать, а теперь вот подвёл итог:
– Так вы считаете, что я её не люблю?
Пойманный врасплох Бифтен, ещё не до конца придя в себя, ответил, что думал:
– Да, так и есть.
Однако тут же опомнился и раздосадовано добавил:
– Мне кажется, вы слишком полагаетесь на моё мнение, ван Роуз. Лучше попробуйте сфокусироваться на чувствах к вашей кошке, это определённо идёт вам на пользу.
– Подождите, так вам кажется, что я слишком зависим от вашего мнения, или же вы уверены? Просто между этими двумя определениями колоссальная разница…
– Я уверен, – лекарь скривился. – И снова вы придираетесь к словам.
– Ах, извините, плохая привычка.
– Да-да, мы это уже проходили, – Бифтен вздохнул. – А теперь напомните, что я вам сказал после этого?
– Вы говорили дословно: попробуйте сфокусироваться на чувствах к вашей кошке. И вот тут я немного не понял. Вы мне предлагаете полюбить эту маленькую чёрную бестию, приносящую в мою жизнь хаос и беспорядок?
– Да! – Казалось, фон Раер ощутил сиюминутный экстаз, настолько довольным выглядело его лицо. Лекарь еле усидел на месте, когда ещё раз повторил: – Да! Вы должны попробовать полюбить вашу кошку такой, какая она есть, и перестать требовать от всех идеального исполнения того или иного задания, поручения и прочего.
– Хм, но тогда… тот порядок, которого я добивался таким трудом…
– Приведёт к гибели всей столицы, если вас разозлит горшок, стоящий несимметрично относительно центра окна.
– Что ж, резонный аргумент, – Люпин призадумался, нахмурив брови. – Но откуда вы узнали про горшок? Наверное, вы меня видели? Как я прохожу мимо кабинета миссис Маркли и постоянно исправляю её оплошность?
– Так это вы?! Вы тот, кто довёл бедную старушку до расстройства личности?! – впился в магиуса осуждающим взглядом лекарь. – Бедняжка думает, что сходит с ума. Она каждый день специально двигает горшок с гиацинтами, уходит домой, а приходя в свой рабочий кабинет видит его опять стоящим по центру подоконника!
– Но я же хотел как лучше… – ван Роуз нахмурился.
– Для кого? Для себя, или для неё?
Магиус задумался.
– То есть вы полагаете, что это слишком эгоистично с моей стороны?
– Именно! – От переизбытка чувств лекарь подскочил с сидения и, опомнившись, сел обратно. Кашлянул и порозовел ушами, после чего уже более спокойно проронил: – Да, так оно и есть. И тот факт, что вы начали замечать свои недостатки, говорит сам за себя. Ваша кошка абсолютно точно влияет на вас положительно.
– Что ж, думаю, в какой-то степени вы правы. Если бы не Б-бусинка, – магиус слегка запнулся, произнося последнее слово, – то я бы не встретил тех бандитов и не забрал бы у них нож, напутствуя, не трогать моих учеников…
Позволив себе сиюминутное неподобающее лекарю поведение, Бифтен вновь придал лицу серьёзно-спокойный вид, прежде чем уточнил:
