Новострой стоял за пределом старых стен, ближе к верхнему городу, так что быстро стал типичным дворцом в моем прямом понимании, напоминая больше Версаль, нежели средневековые мрачные постройки. Только огромных садов и парков не хватало — до этого здесь пока не дошли.
Сам Пите тоже рассекали стены, превращая город в укрепрайон, однако были они не слишком высокими — метров пять в высоту, и скорее служили опорными пунктами и частичным препятствием для атакующих, нежели реальными укреплениями, на которых можно долго держать оборону.
Всего по Пите полумесяцем шло три стены. Городская стена, отделяющая трущобы и доки от «основного» города, где были рынки, лавки, мастерские и жилые дома простых людей, потом шла стена между «основным» и так называемым «верхним» городом. Тут жили уже зажиточные горожане, были разбиты несколько скверов, а улицы — вымощены шлифованным гладким камнем, а не обычной брусчаткой. Третья и последняя стена стояла недалеко от цитадели и отделяла поместья знати, королевские службы и прочую внутреннюю кухню от остального Пите. И уже пройдя через этот кампус, можно было попасть во дворец.
Со стороны суши Пите не особо развивался, предпочитая расти вдоль побережья, так что сразу за крепостью и стенами стояли только несколько кварталов жилых домов и строения для нужд торговли. Там размещались перевалочные амбары, мастерские, купеческие стоянки и прочие вещи, которые стоило вынести за пределы города. Этакий «задний двор» короля. Скрывалось все это от цитадели глухой и высокой стеной, так как вероятность сбора осадных машин со стороны континента была выше, чем если бы их тащили кораблями для осады города — атаки с моря всегда заканчивались обширными и кровавыми штурмами.
Стена доков упиралась в боковые форты, которые опирались на прибрежные скалы, а стена верхнего города изворачивалась полумесяцем и примыкала к укреплениям цитадели. Конечно, этот рубеж перестраивали каждые десять лет — город рос вширь, но это только разгоняло строительный сегмент в столице, обеспечивая обращаемость огромных денежных масс среди населения. Ведь за перенос стены всегда платили те, кому это было интересно, при минимальной поддержке казны.
Я вовсю готовился к походу во дворец — визит в гильдию воров было решено отложить на завтра. Со мной в комнате была Лу, беззастенчиво наблюдая за моими сборами. А чего она не видела? Кто-то же ухаживал за мной после ранения в бок, так что богиню я не стеснялся, хотя внутренне был немного напряжен.
— Как вообще, наша задумка с лото, помогает собрать паству? — решил я завести «светскую» беседу, чтобы молчание не было таким тяжелым.
— Знаешь, да, помогает. Я чувствую, как меня стали чаще упоминать и мои силы, которых меня лишила Матерь, возвращаются, — ответила богиня. — Смотри.
Богиня приняла сосредоточенный вид, и я почувствовал, как меня окатило знакомой волной покоя и умиротворения, хотя Лу сидела сейчас в другом конце комнаты. Раньше ей для такого фокуса требовалось прикоснуться ко мне.
— Ого. Неплохо, значит, мы на верном пути.
В ответ я получил согласный кивок.
Ну что же, отлично. Если даже простое упоминание Лу в городской молве в контексте персонажа азартной игры так повысило ее возможности, то моя сделка с королем закроет один из пунктов моего божественного задания.
— Значит, строительство храмов вырвет тебя из забвения, так? Надо будет найти жреца и мое задание будет окончено, да?
Лу задумалась, я продолжил одеваться. Было видно, что я поставил богине сложный вопрос, и сейчас она решала, что именно мне ответить. Так ничего и не дождавшись, я закончил собираться, подхватил подарок для короля и отправился на назначенную аудиенцию.
В зале, полном людей, было сложно дышать от духоты и запаха пота. О вентиляции тут не слышали, так что как только я нырнул в месиво пестро разодетых просителей, то в полной мере ощутил, что я — в средневековье. Нет, бани в столице были, а у аристократов — еще и большие купальни, высеченные в камне, но сейчас я был в обществе купцов, мелких дворян, мастеров и прочих жителей «среднего» пояса Пите. А эти люди зачастую банными процедурами пренебрегали, предпочитая тратить свое время на что-то более, по их мнению, полезное.
Стараясь дышать ртом и не слишком широко открывать глаза, я ждал своей очереди на аудиенцию.
Кай Фотен Первый сидел на высоком троне, который стоял на возвышении в самом конце зала. Приказчик громко называл имена тех, кто пойдет на поклон к монарху следующим. Как и ожидалось, промариновали мою тушку почти до самого конца — очевидно, рожей не вышел — так что после мелких аристократов и безземельных дворян, коих тут было неприлично много, последовали купцы, а только потом — простолюдины типа меня.
Когда подошла моя очередь, я постарался оправдать ожидания небольшой публики, состоявшей из десятка человек, что еще стояли в зале и ждали своей очереди, и подошел к подножью помоста, на котором стоял трон.
— Ваше Величество, — я согнул спину так, будто бы пытался сложиться вдвое, как и другие простолюдины до меня. — По Вашему и Вашей канцелярии приказанию, Антон Тинт прибыл.
Кай только дернул пальцем в сторону распорядителя, и тяжелую шкатулку которую я все это время продержал в руках, у меня мигом забрал один из гвардейцев. После проверки содержимого — вдруг там что оскорбительное или отравленный самострел, кто его знает — страж Его Величества передал подарок распорядителю, который уже и представил комплект лото под ясные очи монарха.
«И смотрит же так, будто говна в шкатулку положил вместо произведения искусства», — подумал я, удивляясь метаморфозе, которой подвергся молодой король на публике.
Ей богу, если бы не общался с ним с глазу на глаз, подумал бы, что он первостатейный тупой говнюк. А так — просто говнюк, но умный и изворотливый, с такими говнюками дружить бывает полезно.
— Что это? — царственно протянул Фотен, указывая взглядом на содержимое шкатулки.
— Согласно письму из канцелярии, меня вызвали, так как Ваше Величество проявили интерес касательно новой забавы, набирающей популярность в верхней части славного града Пите. Я, организатор этой забавы, взял на себя смелость придумать и заказать изготовление комплекта для самостоятельной игры в узком кругу, достойного Его Величества.
Дальше я как можно более витиевато описал содержимое коробки, указав, что подобный предмет был изготовлен в единственном экземпляре и более такого на всей Таллерии даже и близко нет.
«Че ж ты меня, скотина, в конец списка поставил? Такая бы реклама могла получиться», — нелестно думал я о короле и своем месте в очереди на поклон.
С другой стороны, слухи разлетятся и разговоры о новой игре в узком кругу пойдут быстро. Я не мог привлечь знать к своим массовым розыгрышам, но мог устроить им поставки игровых комплектов для подобного времяпрепровождения. Товар, конечно, штучный, но что мешает сделать его баснословно дорогим? А если кто-то будет делать сам — так высмеивать жлоба, что решил сэкономить и заказал «паленку». Как продвигать товар за счет чужих понтов я знал отлично.
