На этом и порешили. В целом, Эдит ожидала от меня чего-то такого, как от благоразумного человека. Еще графиня понимала, что из друзей у меня — только Орвист, так что сейчас я от них целиком зависим. Но то, что король никак не стал обустраивать мою ссылку, отпустив на все четыре стороны с пятью золотыми в кармане, говорило о его уверенности в том, что я получу приют в поместье де Гранжей. Идти же против ожиданий короля Эдит не собиралась.
— Хорошо, барон, я вас поняла. Вам рады в этом доме и вы можете находиться здесь столько, сколько потребуется.
— Спасибо, графиня, уверен, уже через три месяца король гарантированно призовет меня и, возможно, Орвиста, обратно в столицу, восстановив в правах и титулах.
Эдит согласно кивнула.
— А теперь, барон, будьте добры, оставьте нас. Мне надо поговорить с сыном о делах.
Все это время молчавший Орвист мгновенно подобрался, я же откланялся и оставил вдову беседовать с будущим главой рода. Этот разговор точно был не для моих ушей.
Глава 6. Откровенность
— Антон, а кто ты такой вообще?
Вопрос Орвиста поставил меня в тупик. Прямо сейчас виконт помогал мне писать очередную пачку сопроводительных писем для грузов в Ламхитан. Все накладные на товары, что я получил вместе с предоплатой у благородных торговок и торговцев Парты, ушли на дно вместе с посольским кораблем. Так что теперь мне приходилось отправлять грузы в пустоту, сопровождая их записками для торговой гильдии Ламхитана, с просьбами распределить товары между заказчиками по имеющимся у них копиям наших договоров на поставку. Надеюсь, в Парте разберутся, что и кому причитается, я же старался отправлять настойки и напитки с запасом, присовокупив к ним еще и некоторые северные товары. Так сказать, в довесок. Все это мы проворачивали через дом де Гранжей и королевскую торговую гильдию, так что никаких прочих трудностей, кроме как найти получателей грузов, у нас возникнуть не должно. А даже если я поставлю в Парту больше, чем заказывали, то уверен, мои торговые компаньоны с юга с удовольствием выкупят излишки по ранее оговоренным ценам. Даже если с небольшим дисконтом — в любом случае я оставался в плюсе.
Конечно, эти операции стоили мне немало: заплатить за фрахт кораблей, оплатить пошлины и все такое. Это предприятие должно было стать экстремально выгодным, если бы наш корабль не сожгли: задатки мне дали конские. Сейчас же я просто укреплял свою репутацию и, частично, репутацию всей Клерии и королевской гильдии в глазах ламхитанцев. Ведь с одной стороны, всем было известно, что именно произошло. И никто бы на юге не упрекнул бы меня в неисполнении обязательств в оговоренный срок или в просьбе об отсрочке — все же, форс-мажор. С другой стороны то, что я выполняю заказы за свой счет, пусть и потерпел крушение, а все золото отправилось на дно — многое обо мне говорило, как о торговом компаньоне.
И вот именно с многочисленными письмами мне и помогал Орвист. Я просто еще не научился писать достаточно чисто левой рукой, чтобы мои записки не вызвали приступ безудержного смеха на юге.
— Так кто ты, Антон? — повторил свой вопрос Орвист, разглядывая мои прописи, которые он нашел в бумагах на углу стола.
Собственно, именно прописи и вызвали у него этот вопрос. В первую очередь я решил восстановить навык написания арабских цифр и математических символов, а потом уже перейти к клерийскому письму: математика была для меня все еще на первом месте. И сейчас де Гранж внимательно рассматривал нестройные ряды и столбцы незнакомых знаков, которые он замечал уже и раньше, но никогда вопросов не задавал.
— Что ты хочешь услышать, Орвист? — ответил я вопросом на вопрос, судорожно размышляя, что ответить старому другу, который не раз спасал мою задницу.
— Антон, ты знаешь, я много вопросов не задаю. Точнее, не задавал. Пока служил моему королю в гвардии и даже когда помогал отцу, — ответил виконт, — но скоро я стану полноправным главой рода де Гранж и буду нести ответственность не только за себя, но и за матушку и сестру. И за весь род, который не должен на мне пресечься. А ты…
Орвист отложил в сторону исписанные листы и встал из-за стола, демонстративно пройдясь по комнате, которая была смесью моей спальни и рабочего кабинета.
— Давай ты просто меня послушаешь, хорошо? А потом решишь, что рассказать, — я чувствовал, как сейчас было неловко виконту, но любопытство и какие-то мрачные ощущения взяли верх, и он все же затеял этот разговор.
— Хорошо, рассказывай, что у тебя там за сомнения, — согласился я, радуясь такой передышке.
Наши с Орвистом отношения были построены на лжи. Я никогда не говорил виконту всей правды. Единственное, что он знал обо мне досконально: я менталист. А все прочее — покрыто завесой мрака. И вот получается, что сейчас в его доме жил какой-то незнакомец.
— Еще тогда, когда ты работал на причалах в Пите, канцелярия пыталась выведать, кто ты такой. Ну, знаешь, отправили гонцов в баронство Тиббот, расспрашивали местных, проверяли тебя на связи с Паринией, гонгорцами, даже Бландом… И знаешь что?
— Что?
— Ты был никем.
— Так я и был никем, просто писарь, счетовод и грузчик.
Орвист как-то тяжело на меня посмотрел и только покачал головой.
— Антон, ты понял, о чем я говорю. Ты буквально был никем. Из ниоткуда. Никто тебя не видел до Сердона, нигде ты не отметился. Ни у мытарей, ни у кого другого. В канцелярии даже стали искать других Антонов — граф де Шонц-Вилен наводил справки потом, после войны, хоть и не моего ума это было дело, ведь поручение было королевским. Знаешь, сколько Антонов нашли в записях по всему королевству?
Я немного напрягся.
— Сколько?
— Ни одного, в том числе не нашли и тебя. Ты просто… Появился семь лет назад. Умный, образованный, в компании благородно выглядящей Лу и старика Илия, которые называли тебя своим родственником… Вот Илия, кстати, граф нашел, он на самом деле был жрецом в одном полуразрушенном храме, который сосед Тиббота отобрал под конюшню. И знаешь, какому божеству второго круга он служил?
— Знаю…
— Он служил богине чумы и несчастий — Лу.
— Она не богиня чумы, Орвист, а утешительница сирот и вдов.
— Это не так и важно… Понимаешь, Антон…
Виконт не мог найти слов, ситуация была непростая. Он нервно прошелся по моей спальне-кабинету, после чего внезапно предложил:
— Пойдем в сад. Там свободнее.
Я согласился. Мы оба спустились на первый этаж, выскользнули на задний двор, чтобы продолжить разговор уже там, среди фруктовых деревьев и кустов. Орвист пока молчал, медленно шагая рядом, я же погрузился в воспоминания о своей… прошлой жизни? Я провел столько лет в Таллерии, что воспоминания о родном мире уже как-то стерлись и поблекли, отошли на задворки памяти и хранились там, будто старый хлам в чулане. Тут, в средневековом мире с богами и магией со мной произошло намного больше событий, чем за четверть века там, дома.
