Тогда молодой король только посмеялся надо мной и поведал, что текущая система выстраивалась еще во времена Империи — чтобы как раз отвадить аристократию от явного и прямого управления государством, и набирать людей на имперскую службу не по происхождению, а по талантам, продвигая таковых как по карьерной, так и по социальной лестнице. Короче, канцелярия была аналогом социального лифта для простолюдинов, которые могли за службу престолу получить персональное или наследное дворянство. Герцоги, графы и прочие бароны, у которых были земли и крупное имущество, варились в собственном соку своих владений, особо не вмешиваясь в общегосударственную политику. И подчиняясь, при этом, королевской канцелярии, так как она отчитывалась напрямую перед монархом и ни перед кем иным.
Удивительно, но прошлые правители Клерии сумели построить систему, при которой мелкое дворянство и нередко простолюдины, работали на благо страны больше и усерднее, чем те самые аристократы, выполнявшие роль локальных магнатов.
Видимо, у далекого императора Клерии прошлого были мысли о том, как провести еще и товарно-финансовую реформу, возможно, перейти на бумажный или пергаментный вексель — почему бы и нет — чтобы еще больше сократить роль сословных привилегий и усилить значение капитала, что привело бы к установлению более эффективных товарно-денежных отношений в стране. Однако империя развалилась, а реформы зависли в воздухе: потомки сумели сохранить только институт королевской канцелярии, который сейчас активно эксплуатировался для управления страной.
Единственное место, где влияние аристократов осталось сильно — армия. Но и тут были оговорки. В стране была огромная масса безземельных дворян без высокого титула, которых зачастую даже от зажиточных крестьян было не отличить — просто крепкие вольные хозяева. Таковые составляли костяк армии, охотно в ней служили и вообще, получали потом неплохую пенсию от короны. В армию же стремились и потомки благородных фамилий, а признанные и даже непризнанные бастарды — в личную Гвардию Его Величества. Вот так и получалось, что «кулаком» в стране рулили герцоги, и хорошо, если они не будут казнокрадами, как Регон, а всем остальным государством — король с помощью своей канцелярии. Армия же только при первом взгляде на нее состояла из «благородных» — это если в документы посмотреть да просто спрашивать, дворянин сотник или нет, а по факту, была она более чем народная.
Больше всего хвост щемило мне существование разнообразных гильдий, наиболее заметными из которых были торговые. Ладно, «торговую палату» в лице королевской гильдии я могу понять — через этих самых ребят я довольно оперативно отправил грузы в Ламхитан, без лишней пыли и вопросов, только плати. Но вот независимые гильдии, которые открыто лоббировали интересы конкретных лиц или вообще государств — очень сильны были гильдии, которые работали с Республикой — это для меня уже было за гранью. Потому что очень часто они стремились к локальным монополиям, которые буквально выжимали все соки из района, в которых промышляла конкретная гильдия. Самый яркий пример — махинации с корабельным лесом, которые чуть не обанкротили моего короля. Не гнушались такие гильдии и тесных отношений с конкретными герцогами и графами. В итоге меньше половины высшей знати работала напрямую с королевской гильдией — это обычно были люди наиболее лояльные престолу, сознательно направляющие чуть больше средств короне. Другие дома выбивали для себя специальные условия в свободных гильдиях и торговали только через них, таким образом формируя симбиоз власти и капитала, который в моем мире назывался коррупцией. И она бы и была таковой, если бы не канцелярия, которая колпаком накрывала все королевство и загоняла под шконку наиболее дерзких представителей аристократического сословия.
Очевидного решения частных торговых гильдий, которые пользовались всеми теми же правами, что и королевская, я не видел. Загонять всех в королевскую гильдию — так это тупость уровня коллективизации, в стиле «отнять и разделить». Урезать права других гильдий, приравняв их к условным «юридическим лицам»? Так поднимется такой вой, что Клерии выкатят торговое эмбарго соседи — за ущемление свободы торговли, за которой очень бдительно следили все без исключения. Кай, кстати, тоже периодически собачился и с гонгорцами, и с паринийцами на тему заградительных пошлин и недопуска клерийских купцов, особенно из королевской гильдии, к поставкам и закупкам. Все эти вопросы постоянно решались на уровне посольств, самих торговых гильдий и, конечно же, канцелярии.
Я не переставал удивляться, насколько подозрительно стабильна была вся экономическая система континента, но, на самом деле, виной тому были две вещи. Первое — достаточно богатые залежи золота, серебра и других важных металлов в горных хребтах как на востоке, так и на западе континента. Второе — Керм, бог-купец.
Полноценно вникнуть в его махинации мне не удалось, но, как я понял, это божество через свои храмы постоянно прогоняло серьезные объемы наличности из страны в страну, выравнивая баланс ликвидности там, где это было необходимо. Подношения Керму делали щедрые, чем пользовалось божество. В итоге ситуации, когда успешное королевство смогло бы собрать критическую массу золота или долговых обязательств в чужой валюте, чтобы банально обвалить рынок конкурента, не наблюдалось. То есть истории, когда за векселя потребуют звонкой монеты столько, сколько вообще нет в обороте, тут не случалось и, в теории, не случится никогда.
Еще одним мощным балансиром таллерийской экономики было Шаринское княжество, которое поставляло услуги магов на экспорт, а импортировало все остальное, не сильно заморачиваясь внутренним производством. И вроде бы деньги циркулировали, и вроде торговля велась, но как только наступало время воевать, все собранное восточными королевствами золото возвращалось в казну князя и Академии — через найм легионов и звеньев магиков в качестве ударных групп.
— Слушай, Орвист, а чего это в Клерии междоусобиц не видно? — внезапно спросил я виконта, пока мы двое вышагивали по коридорам канцелярии в сторону кабинета графа де Шонц-Вилена.
— А? В смысле, о чем ты? — уточнил виконт.
— Ну смотри, — начал я, — вот у меня было владение… Вроде и были у меня несколько соседей. Вот у меня нет к ним вопросов — занимаются и занимаются своими делами. А вот вырастает на границе наших владений небольшая роща там, или яблоня какая. Которую я объявляю своей, а они — своей… Ну короче я за нож, они за нож, и пошла, значит, бодрая и бессмысленная поножовщина… Чисто по-соседски, само собой. Просто у меня дома такие истории — сплошь и рядом, короли только сидели и глазами хлопали, что творится. А в Клерии — тишина. Я уже было подумал, нахрена дружину держал…
Виконт только покачал головой на мои слова.
— За яблоньку или рощу, говоришь…
— Ну, или там пара кузнецов ко мне убежала, которые крепостные были, а я их приютил. У меня работать лучше. Да взял, и спрятал от соседа, а он в сердцах, того…
— За меч схватился и резать…
— Ну, можно и за меч, да.
— И давно тебя этот вопрос мучал?
— Года четыре, так точно. Да не у кого спросить было так, чтобы дураком не посчитали. А Илий ничего не знал о таких вещах, — просто ответил я.
