Я почти толкнул Санию в сторону графа де Гранжа, а сам, перехватив посох в левую руку, бросился переулком на шум. Если мы не удержим ворота и не поставим баррикады в ближайшие минут пять, битва будет проиграна раньше, чем успела начаться.
Вся проблема обороны Пите была в том, что мы не знали, в какой точке фортификаций начнут свою атаку герцоги — с юга или с запада. Восточное направление, прикрытое стенами древней столичной цитадели, точно отпадало, но у нас было слишком мало людей и ресурсов, чтобы организовать защиту по всей протяженности городской стены.
Так как конфликт был гражданским, то и сдать улицы Пите, закрывшись в цитадели, мы тоже не могли. Непонятно, что могли учудить мятежники и что они начали бы рассказывать жителям столицы. Так что было принято решение принимать бой на стенах, а уже потом, по необходимости, уходить под прикрытие королевского дворца.
В общей сложности нам надо было обеспечить защиту четырех ворот и десятка километров стены, что при численности нашего «гарнизона» — невыполнимая задача. Так что мы до последнего ждали чтобы узнать, где именно развернутся основные силы противника, и уже там мы начали защищаться. По этой причине городские ворота были укреплены весьма посредственно: маги просто не успели достойно поработать с материалом, да и створки были настолько огромными, что тут нужна была целая бригада на каждый вход в город. Но я был удивлен тем, что тарану потребовалось меньше десяти минут на то, чтобы проломить толстые дубовые доски. Или герцоги были не до конца откровенны с жрецами Единого и воспользовались услугами магиков, которые зачаровали таран? Вполне возможное развитие событий.
Но размышлять о том, почему ворота пали так быстро, было некогда. Я послал ментальный зов Лу — сейчас богиня была нужнее здесь, нежели на берегу — и на полном ходу, подняв над головой посох, врубился в фланг атакующих, которые сейчас пытались прорвать двойной строй из гвардейцев и ополченцев, удерживающих вход в Пите.
Перчатка Пала, как и посох, полыхнула красным, и одним ударом я сломал ноги одному солдату, а второму — другим концом посоха — раскроил череп. Во все стороны брызнула кровь, осколки костей и мозги. Первый противник рухнул на землю, воя от боли, будто зверь, второй — тихо упал мертвым мешком с мясом и костями.
Соотношение атакующих и защитников было где-то один к четырем, и спасали ситуацию только выучка гвардейцев, которых тут было с десяток человек, большие ростовые щиты обороняющихся и длинные копья второго ряда.
Пользуясь тем, что меня пока не заметили — из доспеха на мне был только легкий нагрудник без знаков различия, а косы я собрал в большой узел на затылке — я перехватил посох в левую руку и мгновенно вложил в артефакт ментальный конструкт, накачивая его магией разума.
Действовать точечно — бесполезно, а угол был очень удачным, так что я принял решение в очередной раз использовать массовое колдовство.
Когда я почувствовал, что сил вложено в посох достаточно, я опустил артефакт на камень улицы — распространяя перед собой волну губительной магии, что сейчас разрывала души солдат мятежных герцогов. Это позволило левому флангу обороняющихся чуть выровняться и опрокинуть оставшихся в строю бойцов, обращая тех в бегство.
Впрочем, халява на этом закончилась — меня заметили и уже стали подниматься вверх арбалеты — в пролом в воротах как раз просочился небольшой отряд арбалетчиков.
Лу пришла вовремя. Наверное, только я заметил тонкую фигуру, которая будто бы вышла из стены за спинами стрелков. Тускло блеснул короткий меч богини, несколько раз полыхнуло фиолетовым — моя жена не чуралась использовать ментальную магию в бою, чтобы убивать одним касанием. Так что ни один из шести арбалетов так и не выстрелил в мою сторону и только двое из всей полудюжины попытались оказать сопротивление. Но я этого уже не заметил. Попеременно меняя ведущую руку и, соответственно, обращаясь то к силе Пала, то к ментальной магии, я врубился в строй солдат и стал двигаться параллельно строю защитников, ослабляя давление на щитоносцев. Буквально через минуту и полтора десятка шагов я заметил, как левый фланг за моей спиной чуть растянулся и стал поджимать штурмовую группу, двигаясь следом за мной, добивая выживших или тех, до кого я не сумел дотянуться своей магией.
Только когда мы подошли к самым воротам, я обратил внимание, что этот смелый и, на самом деле, весьма грамотный маневр возглавила сама королева, заключенная в коробку из четырех гвардейцев, графа де Гранжа и Рисы.
— Твою мать! Орвист! — я прокричал настолько громко, что даже умудрился перекрыть окружающий грохот и крики.
Граф поймал мой безумный взгляд — я был готов прямо сейчас развернуться и придушить этого идиота голыми руками — и только пожал плечами. Мол, как я могу указывать королеве?
По эмоциям и мыслям Сании, которые мне удалось поймать, я понял, что она на самом деле чуть ли не силой вынудила де Гранжа и гвардейцев следовать за ней — просто бросилась за мной, не оставив собственной охране выбора.
Излишним героизмом королева не страдала. У нее в руках было шестифутовое боевое копье, которым она очень недурно владела, так что она стояла во втором ряду и колола из-за спин гвардейцев и де Гранжа, позволяя своим бойцам не слишком сильно подставляться под удары. Время от времени с ее пальцев срывались огненные шары и мухи — последним ее научила Рисанриэль. Архивариус академии не отставала от монаршей особы, но силы экономила — выпуская магические снаряды точечно и наверняка.
Наша с ней дуэль, что произошла на Бланде, пошла Рисе на пользу: сейчас она намного внимательнее относилась к расходу магической энергии в бою. Меч девушка даже не тронула — слишком близко было до своих, а мы оба помнили, какой ширины и мощи лезвия или шары она могла колдовать, используя артефакт. Да и королева стояла рядом, а появление такого аргумента на поле боя могло привести к ненужному вниманию тех же арбалетчиков.
Мы почти выбили штурмующих обратно за стену, как все моментально изменилось — прибыла конница. Двух бойцов вместе с лошадьми я успел убить перед тем, как отпрыгнуть в сторону, после чего тяжело бронированные всадники, плотным строем восемь в ряд, врубились в хлипкий фронт обороны ворот. Защитники были смяты мгновенно — чтобы противостоять такой мощи, нужен был строй тяжелых копейщиков минимум в четыре-пять рядов, а тут были щитоносцы, стрелки и копейщики, вооруженные восьмифутовыми пиками. Так что солдаты герцогов с улюлюканьем и криками прорвались в город, распыляясь по ближайшим улицам — наводить панику и беспорядок в тылах обороняющихся и оттягивать на себя резервы.
Королева, в отличие от большинства защитников ворот, уцелела, живы были и де Гранж с Рисой — все трое под прикрытием гвардейцев отошли в сторону, прижавшись к стене одного из зданий.
Мы проигрывали. Вслед за конницей в ворота ломанулась пехота, которая стала добивать остатки обороняющихся, некоторые отряды сразу бросились к стенами — ударить в спину защитников города.
— Риса! — крикнул я, привлекая внимание девушки и уже направляясь к маленькому отряду королевы, что как-то сам собой сейчас оказался за пределами кипящей вокруг битвы.
