Кровожадность являлась главной опасностью представителей Рода, она могла вспыхнуть в любую минуту и поразить даже самого стойкого из них. Каждый вампир, чтобы выжить, должен был пить кровь, но некоторые заходили слишком далеко. Потерявшие контроль превращались в Отверженных. Тиган был крайне удивлен, заметив, что Луканом овладевает Кровожадность, ее приступы были столь жестокими, что Лукан балансировал на опасной, смертельной грани. У него практически не оставалось шансов.
Пока не появилась Габриэлла.
Она каким-то чудом сумела удержать его от падения в пропасть, через кровную связь дала ему то, в чем он нуждался, вселила уверенность, что он устоит. Она спасла воина и продолжала это делать каждую минуту, что они проводили вместе.
— У вас все хорошо, — сказал Тиган, когда Лукан догнал его и пошел рядом.
Тиган хотел выразить одобрение, но фраза прозвучала как обвинение. Однако тон Тигана, казалось, не удивил Лукана и не вызвал желания наброситься с кулаками, как это было совсем недавно. Вместо этого он сказал:
— Я иногда думаю о вас с Сорчей, когда смотрю на Габриэллу и представляю, во что бы превратилась моя жизнь без нее, — в кромешный ад. Я не знаю, как тебе удалось из него выбраться…
— Все в прошлом, — напрягшись, пробормотал Тиган. — Из тех, кто ушел в мир духов, сейчас я хочу говорить только о Драгосе.
Они подошли к дверям лаборатории, и Лукан ничего не ответил. Гидеон был на своем посту — сидел за длинным столом с компьютерами и стучал по клавиатуре.
— Что у вас? — спросил он, не отрываясь от работы.
Тиган положил на стол почтовую накладную с адресом отправителя и дневник.
— Нужно проверить, кто и откуда отправил эту посылку, но прежде выяснить, есть ли в базе данных имя Одольф.
— Уже приступил. — Гидеон положил на колени беспроводную клавиатуру и начал что-то набирать. — Что смотреть — преступники, родившиеся, умершие?..
— Все смотреть, — сказал Тиган, уставившись на экран монитора, на котором замелькали данные. Одна строчка застыла в самом верху, но программа продолжала поиск. — Один уже есть?
— Умер, — сообщил Гидеон. — Некий Райнхардт Одольф, Темная Гавань Мюнхена. Стал Отверженным в мае тысяча девятьсот сорок шестого года. В сорок седьмом году совершил самоубийство, выйдя на солнце. Есть еще один. Альфред Одольф поражен Кровожадностью в тысяча девятьсот восемьдесят первом году. И третий. Ганс Одольф также поражен Кровожадностью, но в тысяча девятьсот девяносто третьем. Парочка пропавших… а вот и еще один — Питер Одольф. Темная Гавань Берлина.
Лукан подошел к монитору:
— Тоже мертв?
— Пока жив. Питер Одольф находится на реабилитации. Согласно данным этот парень несколько лет назад превратился в Отверженного и находится под стражей в особой клинике в Германии.
— Он в здравом уме? — спросил Тиган. — В смысле — можно ли его допросить? И если да, то самое главное — можно ли верить его словам?
Гидеон покачал головой.
— В базе нет сведений о его нынешнем состоянии, только то, что он жив и находится на реабилитации.
— В Берлине, говоришь? — Лукан вопросительно посмотрел на Тигана. — Позвонишь? Кажется, там есть кто-то, кто у тебя в долгу.
Тиган отошел от монитора и достал мобильный телефон:
— Сейчас проверим, готов ли он вернуть долг.
Глава одиннадцатая
Элиза смотрела на свое предплечье — рана затягивалась прямо у нее на глазах. Затем перевела взгляд на Тесс, чьи волшебные руки сотворили чудо: остановили кровь и устранили все следы повреждения.
— Невероятно! Давно появился у тебя этот талант?
— Думаю, он у меня с рождения. — Тесс убрала прядь светлых вьющихся волос за ухо и пожала плечами. — Но в течение длительного времени я им не пользовалась. Знаешь, даже хотела, чтобы он исчез. Хотела быть нормальной… как все люди.
Элиза понимающе кивнула:
— Тебе повезло, Тесс. Талант — твоя сила, она направлена на благо.
При этих словах лавандовые глаза Элизы помрачнели.
— Да, сейчас я могу использовать свой талант, — согласилась Тесс. — И в первую очередь благодаря Данте. До встречи с ним я не могла понять, почему я не похожа на остальных женщин, и считала свой дар проклятием. А теперь мне хочется развивать его, применять в более сложных ситуациях, например найти способ помочь Рио.
Элиза знала, о ком идет речь. Она видела этого воина в одном из блоков лазарета, когда Гидеон вел ее сюда. Лежа на больничной койке, он повернул голову в их сторону. Половина его лица была обезображена ожогом, обнаженную грудь покрывали страшные шрамы и следы шрапнели. За длинными прядями темных волос невозможно было разглядеть глаза, но боль, застывшая на лице, говорила о многом.
— Я не умею убирать старые шрамы, — сказала Тесс. — И особенно те, что остаются глубоко на сердце. Рио хороший парень, но он получил такие травмы, от которых, возможно, никогда не сможет оправиться, и никакой талант Подруги по Крови не в состоянии залечить их.
— Возможно, любовь исцелит его? — с надеждой в голосе предположила Элиза.
Тесс покачала головой и, открыв кран, принялась тщательно мыть руки.
Однажды любовь предала его. Именно из-за этого предательства он находится в таком состоянии. Я думаю, он никого уже не сможет подпустить к себе близко. Он живет надеждой вернуться в строй и вместе с другими воинами участвовать в патрулировании города, как прежде. Мы с Данте пытаемся убедить его, что не следует торопиться. Но чем больше усилий мы прикладываем, чтобы остановить его, тем с большим упрямством он рвется в бой. — В какой-то степени Элиза понимала Рио, им двигало желание отомстить. Именно это желание руководило и ею, и чем настойчивее ее уговаривали остановиться, тем более она упорствовала.
В коридоре лазарета послышались легкие шаги, им торило ритмичное шлепанье четырех лап. В дверях появилась Саванна в сопровождении коричневого терьера, бойко вилявшего хвостом.
Подруга Гидеона ласково улыбнулась Элизе:
— Ну, как тут у вас идут дела?
— Мы только что закончили, — сообщила ей Тесс.
Она бумажным полотенцем вытерла руки и почесала терьера под подбородком. Было видно, что собака ее просто обожает: она еще сильнее завиляла хвостом, запрыгала и облизала Тесс чуть ли не с головы до пят.
Саванна подошла к Элизе и осторожно провела рукой по ее предплечью, которое только что лечила Тесс:
— Как будто и не было ничего. Удивительно, правда?
— Вы все удивительные женщины, — сказала Элиза.
Она встретилась с Саванной и Габриэллой сразу же, как только приехала в бункер. Саванна, с пленительно-смуглой кожей и бархатными карими глазами, была очень внимательной и помогла Элизе сразу же почувствовать себя как дома. Рыжеволосая красавица Габриэлла, тоже очень милая, казалась не по годам мудрой. Затем появилась тихая очаровательная Тесс, которая лечила ее с таким состраданием, словно Элиза была ей родной сестрой.
