Какие благородные, возвышенные цели!
Марек саркастически рассмеялся. Он не единственный из воинов Ордена скептически воспринял мечты Лукана о мирном сосуществовании расы вампиров и расы людей. Драгос однажды признался ему, что его представления о будущем Рода не совпадают с радужными иллюзиями Лукана. Более того, он предпринял определенные шаги, закладывая фундамент совсем иного будущего.
Орден на протяжении многих лет охотился за Древними, в жестоких схватках уничтожая одного за другим, но один из Древних уцелел.
Драгос заключил договор со своим свирепым отцом и, вместо того чтобы убить, надежно спрятал его.
Вскоре после этого Драгос получил смертельное ранение в бою, что вынудило его признаться в содеянном. Но этот ублюдок только приоткрыл тайну, отказываясь сообщить место, где спрятал Древнего, погрузив его в состояние глубокого сна.
Такое упрямство привело Марека в бешенство. Он приставил кинжал к горлу Драгоса и в неистовой злобе одним движением отправил его во мрак небытия, а вместе с ним и ключ к разгадке.
Тогда он поехал к Кассии, подруге Драгоса, рассчитывая получить от нее ответ. Но женщина оказалась крайне проницательной и, когда Марек убил Драгоса, очевидно, поняла, что ее ждет та же участь.
Когда он прибыл в их фамильный замок, чтобы буквально высосать из нее важную тайну, Кассия лишила его последней надежды — она покончила с собой перед самым его приездом.
С тех давних пор Мареком владела безумная идея — разгадать тайну Драгоса. Ради этого он пытал и убивал. Столетия назад он сбросил с себя оковы чести, инсценировал собственную смерть, предал своих собратьев — и все во имя того, чтобы получить шанс выпустить на волю древнее чудовище и поставить его на службу собственным интересам.
После столетий поисков он наконец-то наткнулся на зацепку: Марек узнал, что представители древнего семейства Одольф, которые были знакомы с Кассией, подругой Драгоса, получили от нее некую ценную вещь. Но даже пытки не помогли Мареку выяснить, что это за вещь.
И вот сейчас, когда он уже почти у цели, Орден встал у него на пути и готов перехватить добычу. При этой мысли Марек стиснул зубы. Не для того он вел напряженные поиски и проявлял чудеса терпения, чтобы позволить тайне ускользнуть из-под самого носа. Он даже думать об этом не хотел.
Он выиграет.
Настоящая битва только начинается.
Как только они приехали в бункер, Тиган проводил Элизу в свои апартаменты, чтобы она могла принять душ и отдохнуть, а сам направился в техническую лабораторию, где по его просьбе должны были собраться все воины Ордена. Когда он вошел, Лукан, стоявший у компьютеров рядом с Гидеоном, приветственно кивнул ему. Нико, Кейд и Брок сидели за столом в центре лаборатории. Двое новичков хорошо вписались в их команду, судя по тому, как они пикировались с Данте и Чейзом, ведя счет испепеленным за неделю Отверженным.
Присутствие в лаборатории Рио удивило и обрадовало Тигана. Испанец стоял в стороне, прислонившись к стене, вид у него был отстраненный и в то же время сосредоточенный. От него исходила мрачная решимость. Он едва заметно кивнул Тигану и криво улыбнулся — обезображенная шрамами половина лица болезненно напряглась.
Взгляд карих глаз Рио, некогда живых и искрящихся юмором, сейчас был тяжелым и печальным.
Тиган смотрел на своих товарищей: с одними он воевал бок о бок несколько столетий, другим еще требовалась серьезная проверка, но он не мог избавиться от чувства гордости, что ему выпала честь быть с ними в одной связке. В течение долгого времени ему казалось, что он в одиночку ведет эту войну. Конечно, Лукан и другие воины всегда были готовы прикрыть его спину, но каждый раз Тиган сражался так, словно это только его схватка.
Каждый день своей жизни он проживал тягостно и безрадостно, пока отважная блондинка с лавандовыми глазами не научила его не бояться света. И сейчас, когда она стала его женщиной, он хотел, чтобы тот мрак, что некогда поглотил его, никогда не коснулся ее.
Это означало, что ее надо беречь от Марека.
— Ну, что рассказал Питер Одольф? — спросил Лукан Тигана, когда тот поставил на стол сумку с оружием.
— Большую часть времени он находится в кататоническом состоянии, а в те редкие минуты, когда Одольф выходит из него, он несет полный бред. — Тиган протянул Лукану записи, которые передала им Ирина. — Вот это тайно, с патологической одержимостью Одольф писал перед тем, как превратиться в Отверженного. Та же странная привычка наблюдалась и у его старшего брата, который еще раньше стал Отверженным. Не кажутся ли тебе эти записи знакомыми?
— Черт, тот же самый текст, что и в дневнике, за которым охотился Марек!
Тиган кивнул:
— На короткое мгновение к Одольфу вернулась ясность сознания, и тогда он сказал нечто странное. В ответ на наш вопрос, что означают эти строки, он произнес: «Там прячется он».
— «Там прячется он»? — переспросил Гидеон, взяв из рук Лукана листки и пробежав по ним взглядом. Затем он вслух прочитал загадочные строки. — Это указывает на какое-то место?
— Может быть. На этот вопрос Одольф не ответил. Возможно, ему это не известно. — Тиган пожал плечами. — Он просто начал непрерывно повторять эти странные слова. Больше ничего вразумительного мы от него не добились.
Данте снял со стола ноги и с тяжелым стуком опустил их на пол.
— Что бы эти записи ни значили, они представляют для Марека огромный интерес, и поэтому ничего хорошего нам от этого ждать не следует.
— Он готов убить каждого, кто встанет у него на пути, — подхватил Тиган. — Когда Марек узнал, что мы в Берлине, он отдал приказ нескольким Миньонам убить Элизу. Один из них сумел подобраться к ней слишком близко.
— Сукин сын! — злобно прошипел Лукан, изменившись в лице.
— Ей удалось ранить ублюдка и ускользнуть от него. В ту же ночь я его прикончил. — Тиган почувствовал на себе пристальный взгляд Чейза, повернулся и посмотрел ему в глаза. — Элиза стала… очень дорога мне. Я не допущу, чтобы с ней случилось что-то плохое. Я отдам за нее жизнь.
Чейз помолчал, затем напряженно кивнул:
— А что с дермаглифом в дневнике? Он действительно принадлежит одному из первых воинов, вступивших в Орден, кажется Драгосу?
— Да, — подтвердил Тиган. — Здесь должна быть какая-то связь, не пойму только какая. Мне известно лишь то, что Драгос мертв. Лукан может это подтвердить, он видел его труп собственными глазами.
Лукан кивнул:
— Его Подруга по Крови тоже видела тело. Кассия не смогла пережить смерть возлюбленного и в ту же ночь покончила с собой.
— Ну и что же мы имеем? — проворчал Николай. — Печальная история о Ромео и Джульетте, странные записки сошедшего с ума Отверженного, дермаглиф погибшего воина на полях старого полуистлевшего дневника. И в центре всей этой чепухи — Марек.
