Остаток дня Тиган и Элиза провели в его апартаментах. Они занимались любовью и ни словом не обмолвились ни о поездке, ни о будущем. Элиза понимала, каким тяжелым бременем разгадка тайны легла на плечи Тигана и воинов Ордена. С приближением захода солнца Тиган все больше погружался в себя, казалось, он уже где-то далеко — ведет бой с заклятым врагом, которого так долго выслеживал.
Звонок Райхену принес недобрые вести: у Питера Одольфа крайне обострилась Кровожадность. Он впал в буйство вскоре после того, как Тиган и Элиза покинули реабилитационный центр. В припадке ярости Одольф набросился на обслуживающий персонал, одного едва не убил.
Тиган скептически отнесся к отчету директора Куна, переданному Райхеном. Воин не доверял Куну и попросил Райхена выяснить реальное положение дел.
— Будь осторожен, — сказала Элиза, когда они с Тиганом покинули его апартаменты и отправились к месту сбора воинов.
Тиган на мгновение остановился и страстно поцеловал ее, хотя взгляд его был каким-то отрешенным.
— Я люблю тебя, — сказала Элиза и погладила Тигана по щеке. Она ничего не могла поделать с тревогой, которая птицей билась в груди. — Я хочу, чтобы ты поскорее вернулся. Обещай мне.
Впереди послышался гул низких мужских голосов и металлическое позвякивание. Шум привлек внимание Тигана. Для него это был боевой клич. Его звал долг, выполнять который он поклялся много столетий назад, когда Элизы еще не было на свете.
— Тиган, обещай, — повторила Элиза, заставляя его отвлечься и посмотреть на нее. — Прошу тебя, не стремись быть героем.
Тиган саркастически хмыкнул:
— Я? Героем? Никогда!
Элиза улыбнулась, но у нее было тяжело на сердце, когда по коридору они пошли туда, где их ждали воины.
Все были в сборе. Габриэлла и Тесс с взволнованными лицами стояли, прижавшись к своим мужчинам. Гидеона оставляли в бункере координировать ход операции.
Всех удивил Рио. Он тоже пришел, вооруженный и в боевой экипировке, излучающий ярость. Элиза понимала беспокойство Тесс: даже стоя и ничего не делая, он внушал опасность.
Элиза сдержала порыв сильнее стиснуть руку Тигана, когда он разжал пальцы, чтобы высвободиться и присоединиться к своим товарищам, готовым к выходу на поверхность.
Господи, она совершенно не хотела его отпускать.
Только не сейчас, когда они обрели друг друга.
— Все в сборе. — Лукан обвел взглядом воинов. — В путь!
Глава тридцать первая
Андреас Райхен с двумя спортивными «мерседесами» ждал воинов у трапа самолета. Тиган коротко представил своих спутников, они побросали в багажники сумки с оружием, расселись по машинам и приготовились ехать в поместье Райхена, которое на время операции должно было стать их базой.
— Помочь вам — большая честь для меня, — сказал Райхен, обращаясь к Лукану и Тигану. — Мне всегда хотелось почувствовать себя воином, одним из членов Ордена.
— Будь осторожен, это опасное желание, — процедил Лукан. — Может так случиться, что нам придется посвящать тебя в рыцари прямо на поле боя.
— Попридержи энтузиазм, — посоветовал Райхену Тиган, глядя в его блестящие от возбуждения глаза. — Какие новости из реабилитационного центра?
Райхен покачал головой:
— Боюсь, неутешительные. Если вчера Одольф был в плохом состоянии, то сегодня — хуже некуда. Какое-то время он буйствовал в приступе Кровожадности, затем у него начались страшные судороги, даже пена пошла изо рта. Сотрудник центра, с которым я встречался, сказал, что все выглядело очень странно, словно Одольф впал в состояние бешенства. Все закончилось тем, что несколько часов назад его тело отвезли в морг.
— Черт! — выругался Тиган, начиная злиться, и посмотрел на Лукана. Здесь чувствовалась рука Марека. — А пена, которая пошла изо рта Одольфа, была розового цвета и отвратительно пахла?
Райхен нахмурился:
— Такие подробности мне неизвестны, но я могу выяснить и…
— Забудь. Я сам этим займусь, — остановил его Тиган.
Лукан отлично понимал, что за всем этим стоит.
— Полагаешь, Отверженного накормили «малиной»?
— Есть только один способ ответить на этот вопрос. Я вернусь через пару часов.
— Скоро рассвет, — напомнил ему Лукан.
Тиган глянул на еще темное небо, диск луны клонился к западу.
— Тогда пора прекратить болтовню, я покидаю вас прямо здесь, встретимся в Темной Гавани.
— Тиган, черт возьми…
Но он уже развернулся и быстро покидал территорию аэропорта, направляясь в город.
Директор Генрих Кун находился в своем кабинете, оформлял документы для выдачи тела своего недавнего пациента, когда вдруг раздался резкий телефонный звонок. Звонили из службы безопасности, чтобы доложить о том, что в центр проник представитель Рода — судя по габаритам и силе, воин П1. Он прошел через внешние и внутренние ворота и растворился где-то в коридорах здания.
— Открывать огонь на поражение, сэр? — спросил начальник службы безопасности.
— Нет, — ответил Кун. — Его нельзя убивать, обезвредьте и доставьте ко мне.
Кун повесил трубку. Он отлично знал, что за воин проник в центр. Его предупредили, что Орден не заставит себя ждать и навестит его, как только станет известно о смерти Питера Одольфа. Сейчас Генрих Кун сожалел, что вообще разрешил посещение центра этому Тигану и женщине из Агентства безопасности. Его долг заключался в том, чтобы ограждать пациентов не только от них самих, но и от раздражающих факторов извне. С Питером Одольфом ему это не удалось, и все из-за того, что он допустил к нему того последнего посетителя.
Страх перед этим посетителем заставил Куна вскочить и заходить по кабинету. Каким-то образом вопреки всем своим принципам он позволил втянуть себя в сомнительное предприятие, которое привело к страшным мучениям Одольфа и его смерти. Посетитель, наводивший леденящий ужас, угрожал Куну такой же участью, если тот откажется ему помочь.
Может быть, лучше скрыться, пока ситуация не обострилась? В конце концов, скоро рассвет, и у него не было ни малейшего желания сидеть и ждать, пока ему на голову свалится еще какая-нибудь неприятная неожиданность.
«Слишком поздно», — подумал Кун, почувствовав сквозняк.
Он повернулся к двери и наткнулся на обжигающе-холодный взгляд зеленых глаз.
— Guten morgen
[9]
, герр Кун! — угрожающе усмехнулся воин. — Я слышал, в вашей богадельне возникли проблемы.
Кун поспешно отступил за стол:
— Я… я не понимаю, о чем вы.
Порывом ветра воин пересек кабинет и приземлился на стол.
