— Он мертв.
— Да, Одольф мертв, — спокойно подтвердил Марек. — Передозировка «малины». Ведь ты это хотел выяснить, когда пришел навестить Куна?
Тиган проследил взглядом за небрежным жестом Марека — именно оттуда тянуло смертью. На полу лежало обезглавленное тело директора реабилитационного центра, а рядом с трупом — окровавленный клинок с широким лезвием.
Марек пожал плечами:
— Он отслужил свое. Все эти дрожащие овцы, населяющие Темные Гавани, свое отжили. Разве ты не согласен? Они забыли свои корни, если вообще когда-нибудь осознавали, кто они есть на самом деле. Мы с тобой родились от наших прославленных предков — Древних. А сколько поколений потом появилось на свет? Слишком много, и каждое новое поколение становится слабее предыдущего, слабыми их делают гены homo sapiens. Пришло время освежить кровь, Тиган. Род должен отсечь атрофировавшиеся ветви, должна начаться эра П-один. Я хочу увидеть процветание Рода. Я хочу, чтобы мы стали властелинами. Так должно быть.
— Ты безумен! — прорычал Тиган. — Ты рвешься к власти. Так было всегда.
Марек усмехнулся:
— Власть должна принадлежать мне. Я ее заслуживаю, я старше Лукана. И я ясно вижу, какое будущее должно быть у Рода. Люди должны прятаться от нас, жить, чтобы ублажать нас. Лукан так не думает. И никогда так не думал. Гуманность — его большая слабость.
— А твоей величайшей слабостью было и есть твое высокомерие.
Марек усмехнулся.
— Ну а что было твоей слабостью, Тиган? — слишком небрежно, почти с издевкой спросил Марек. — Насколько я помню, ее звали… Сорча.
Тигана передернуло, он не хотел, чтобы такой ублюдок, как Марек, произносил имя невинной девушки. Но он сдержал закипевшую в нем ярость. Сорчи больше нет. Он наконец смог отпустить ее, и Мареку не удастся растравить ему душу воспоминаниями о ее гибели.
— Да, она была твоей слабостью. Я знал это, когда в ту ночь пришел за ней. Ты ведь хорошо это помнишь? В ту ночь ее похитили из твоего дома, а вы с моим неутомимым братцем выполняли одно из своих бесчисленных важных заданий. Мой брат мастер их придумывать.
Тиган посмотрел в лицо Мареку:
— Ты…
Марек злорадно усмехнулся:
— Да, я. Сорча и сучка Драгоса были неразлучны, и я очень надеялся, что Сорча откроет мне тайну, которую Драгос унес с собой в могилу, как и его Кассия, обманувшая меня и лишившая себя жизни, чтобы я не смог вытрясти из нее то, что мне было нужно. Но Сорча ничего не знала. Совершенно ничего. Ну, разве что Кассия тайно родила сына и спрятала его, о чем даже сам Драгос не подозревал.
О господи! Тиган закрыл глаза, представив, какие муки приняла на себя Сорча, попав в руки Марека.
— Сорча быстро сломалась, я это ожидал. Она никогда не отличалась силой духа. Милая, глупая девчонка, которая верила, что ты всегда сумеешь защитить ее, — Марек замолчал, словно что-то вспомнив. — Едва почувствовав боль, она тут же выдала все свои секреты. Мне даже лень было делать из нее Миньона, я считал это пустой тратой времени.
— Сукин сын! — прорычал Тиган. — Подонок! Зачем ты это сделал?
— Мог и сделал.
Рев Тигана разнесся эхом, зазвенели закрашенные черной краской оконные стекла. Воин резко дернулся, но на этом его силы иссякли, он закашлялся. Ноги отказывались слушаться, и Тиган вяло повис на цепях, железные оковы впились ему в запястья.
— И я также с легкостью могу убить тебя и всех, кто тебе дорог, Тиган, если ты, черт возьми, не расскажешь мне, что значит это послание в дневнике и где спрятан Древний!
Тиган, тяжело дыша, беспомощно висел на цепях. У него вновь закружилась голова. Марек наблюдал за ним с холодным спокойствием, хотя и предпочитал держаться подальше. Он подошел к двери и небрежно махнул рукой — появились два охранника-Миньона.
— Уберите отсюда эту мерзость! — кивнул он в сторону обезглавленного трупа Куна. — Вынесите на солнце, пусть сгорит.
Миньоны поспешно бросились выполнять приказ Хозяина, а Марек вновь сосредоточил свое внимание на Тигане:
— Похоже, Тиган, тебе нужно подумать над тем, о чем я тебя спросил. Что ж, подумай. Хорошо подумай. А когда я вернусь, мы продолжим разговор.
Гидеон вошел в апартаменты Тигана, и Элизе стоило только взглянуть на его лицо, чтобы понять, что случилось нечто ужасное.
— Это Лукан, — он протянул ей мобильный телефон, — он хочет поговорить с тобой.
Элиза тяжело сглотнула и взяла трубку.
— Что с ним случилось? — не тратя время на приветствия, спросила она, чувствуя, как все ее тело оцепенело от леденящего ужаса. — Лукан, скажи, он жив?
— Я… я не знаю, Элиза. Непонятно, что произошло.
Элиза молча слушала рассказ Лукана об обстоятельствах исчезновения Тигана. В течение нескольких часов от него не было никаких известий. На закате воины вместе с Райхеном отправляются в Прагу, а Лукан остается в Берлине и начинает поиски Тигана. Он не знает, с чего начать, но поскольку Элиза связана с Тиганом кровными узами, она одна может помочь ему.
— Мы не уверены, — сказал Лукан, — но есть подозрения, что он попал в руки Марека. Если это так, то у Тигана в запасе…
— Я выезжаю. — Элиза метнула взгляд на Гидеона, — Ты можешь организовать мне вылет прямо сейчас?
— Самолет Ордена находится в Берлине, но я поищу какие-нибудь чартеры.
— Время не ждет, выбирай любой ближайший рейс.
Гидеон нахмурился:
— Ты готова почти десять часов провести в салоне, заполненном людьми? Ты считаешь, что справишься?
Элиза не была в этом уверена, но она не могла позволить себе ни секунды промедления. Она не станет откладывать вылет, даже если ей придется оказаться в самолете вместе с преступниками, осужденными за убийство.
— Гидеон, пожалуйста, любой ближайший рейс.
Он кивнул и бегом пустился по коридору к лаборатории:
— Лукан, я очень скоро буду в Берлине.
Элиза слышала, как Лукан выдохнул в трубку: видимо, воин не особенно верил в то, что они спасут Тигана, даже если найдут его.
— Хорошо, — сказал Лукан, — машина будет ждать тебя в аэропорту. Как только ты прилетишь, мы сразу же начнем поиски.
Глава тридцать третья
Перелет до Берлина был долгим и трудным. Элиза считала каждую минуту, каждый час. И сейчас, как никогда, она была благодарна Тигану за то, что он научил ее контролировать дар, который так долго управлял ею. Но не столько его уроки, сколько любовь к нему помогала ей справиться с мигренью, от которой спустя час после вылета начало ломить виски.
Элиза не сдавалась, зная, что не имеет на это права, потому что жизнь Тигана, возможно, полностью зависела от нее.
