Теперь я назвал цифру – почти наобум – и кабина лифта послушно проехала до палубы четырнадцать. Вышел в тропический лес, почти как настоящий, в три яруса. Внизу папоротники огроменные и бамбук в два моих роста. Стрекот цикад оглушает, птицы перекрикивают капуцинов, воздух напоен жаркой влагой, камень под пальцами почти как настоящий, и мох на нем. И листья как листья, почти. Только немного шевелятся, показывая себя гетеротрофами. А в воздухе как будто рассеяны серебристые и золотистые искорки, которые понемногу притягиваются ко мне, создавая посверкивающую ауру. Это ж пресловутые деймы. Только их мне и не хватало.
Обойдя скалу, я увидел водопад, разбивающий голубую гладь озерка, – поток изливался вроде как с «небес» этого мира. Такая идиллическая картина, плеск прозрачных вод успокаивает и даже завораживает. Вдруг сверху упало тело – в гроздь больших пузырей, предусмотрительно сотворенную мощными поверхностно-активными веществами на зеркале водоема. Следом второе тело, третье. Ничего криминального, чистая развлекуха. Вот уже группка счастливых моложавых людей с легкостью полубогов пробежала мимо меня, скрывшись в лесу. Ноль внимания на мою персону, потому что трофейный чип обозначил меня биомехом с таким-то идентификационным номером.
А немного погодя – я еще не успел разобраться, куда мне двигаться – пришлось срочно обернуться на шум.
Те, кто недавно выглядели шаловливыми полубогами, возвращались из леса. Игры закончились. Грузные, отечные, со свисающими животами и отвисшими щеками. Слизь, просачивающаяся сквозь череп, слепила волосы. Заплесневевшие глаза. Пузыри на шее. Из глоток доносятся булькающие звуки «вау». Почва чмокает под голыми разбухшими ступнями, на которые не налезет никакая обувка. С ними что-то происходило и очень быстро, инфекция, что ли, подействовала; никакие деймы их не спасли. Они трансформировались в драугов!
Их клетки делятся как бешеные. Некие молекулярные машины своими маленькими ручонками меняют экспрессию их генов. Включаются доселе спавшие участки ДНК, которые задают новую форму тела и структуру органов. Это происходит в миллион раз быстрее, чем принято в природе; в них действует какое-то свернутое в тугой клубок время.
Прямо на глазах с бывшими небожителями происходило что-то поначалу комичное, причем в цирковом темпе.
Это смахивало на авангардный балет, модный в странах Альянса. Пассажиры нагибались, расставив ноги, тужились до конвульсий, приподнимались, приседали и снова тужились, топая разбухшими ступнями и выделывая коленями, ставшими размером с футбольный мяч, почти что хип-хоповые коленца. Балет заканчивался тем, что бывших олимпийцев разрывало. Или спереди, саму грудную клетку, или сзади – понятно где.
Раньше на них работали «живые плантации» из бедных кварталов Нью-Джакарты, теперь олимпийцы сами стали инкубаторами новой жизни.
Выкатывавшиеся наружу из порванного тела комки плоти, сразу по две-три штуки, напоминали сперва колобки. Потом расправляли члены, разгибали конечности и сразу становились в три раза выше.
Теперь колобки уже на ножках, да и какие-то хоботки у них. Это для чего?
А вот и пояснение. Один из колобков решил немедленно перекусить, вогнав хоботки-катетеры внутрь тела жертвы, такой же твари. Жертва еще жила, но была включена в метаболизм агрессора, использующего выгодное внешнее пищеварение. Упырь-колобок, делая глотательные движения, разбухал, а жертва, в свою очередь, съеживалась. И к концу стремительной трапезы превратилась в кучку хрящей и члеников, обтянутых дырявой кожей.
Отожравшаяся тварь обернулась ко мне задом, и на этой части тела невольному зрителю предстало нечто, напоминающее лицо. Глаза были без зрачков, желтовато-прозрачные, в них отражалось мое лицо с упавшей от удивления челюстью. Пока я удивлялся, тварь оказалась рядом со мной. По счастью, я вовремя рассмотрел клапан ее сосательной глотки и ганглий недалеко от анального отверстия, которое находилось на месте носа. А когда она потянулась ко мне, влупил по ней рукояткой пистолета – наотмашь «по носу», точнее, простите так уж вышло, по анальному отверстию. Ушибленная тварь с жалким визгом свалилась, но, быстро вскочив, побежала прочь на шести циркульных ножках, оставляя за собой мерзкую дорожку из слизи. И исчезла за стеной водопада. Там же скрылись и ее более удачливые товарищи.
Следом за ними потянулась и компания разбухших Избранных, несмотря на лопнувшие кожные покровы и раскрытые грудные клетки. И даже кровь из них не хлестала, словно разорванные кровеносные сосуды были чем-то оперативно заклеены. Урча и оставляя пятна слизи, хоть и с невидящими заплесневевшими глазами, они прошествовали точно к водоему.
Конечно, хотелось поскорее свалить с этого пиршества жизни, но пока не знаешь куда; да и где еще такое увидишь? Поверхность водоема стала вялой, ленточки слизи поплыли по некогда голубой воде. А потом из-под поверхности появилось что-то, напоминающее по цвету комок болотного ила. То был горб, оставшийся от головы. Одновременно вышли двумя резкими буграми плечи. А там появилась из воды и разомкнутая острая грудная клетка, из нее уже выдвигались четыре челюсти. Как мне показалось, по сторонам этого «зубастого цветка» были глаза, по несколько штук.
Дружным стадом всплывали и другие монстры. Слизняки обернулись вурдалаками. Огромные челюсти высовывались из раскрытых грудных клеток, издавая скрежещущий звук. Эти вурдалаки выглядели более продвинуто, чем их побратимы с нижних палуб. Голова съехала назад и полностью вросла в туловище, спрятав не только уязвимые шейные позвонки и затылок, но и почти все лицо. От него осталась лишь щель бывшего рта. Цветок челюстей, выдвигающийся из грудной пасти, мог отклоняться от оси на тридцать – сорок градусов. С таким «управляемым вектором тяги» у монстра имелась прекрасная возможность ухватить добычу, не сильно разворачивая корпус.
Сейчас мне совсем не хотелось дожидаться конца представления, потому что монстры явно начали проявлять ко мне интерес.
Пора делать ноги. Но у меня лишь приблизительное представление, куда можно дать деру. Если не в бок и не в даль, так, может быть, вверх? Я стал карабкаться по скале. Но твари были ничуть не менее ловкими, а точнее, они будто бы прилипали к вертикальным поверхностям. Или, может, впивались в них своими длиннющими пальцами. Заняв позицию на скальном выступе, я стал бомбить их обломками камня. Но тут выяснилось, что камни и скалы, в общем, легковесная бутафория. И приличного размера каменюкой не угробишь даже таракана. Разве что как следует раскрутив ее на лиане, наподобие пращи. С помощью самодельной пращи я приголубил пару тварей, но под конец загнали они меня на такой утес, с которого и ходу не будет даже горному козлу, как не скачи. Все – теперь в пропасть?
Но вдруг ко мне прямо по воздуху прошел человек в белых одеяниях. И лицо вроде знакомое. Обличитель? Я ж его отражение в стекле лимузина видел; вижу, что этот похож на того. И как он так ходит? Если он – святой, тогда почему я простой грешник?
Не сразу, но заметил ховерборд у него под ногами. Скорее, циркач, чем святой.
– Я принесу тебе спасение, сын мой, хотя ты явно не ожидал меня здесь увидеть.
