Мы переглянулись и не говоря ни слова рванули за ним.
Бежать было тяжело. Гораздо тяжелее, чем я ожидал. И не из-за Киры, нет. Она пока что держалась, даже пыталась выглядеть невозмутимой, — насколько это вообще возможно, когда ты бежишь в рваных, практически спадающих с тебя штанах и в одном ботинке — хоть и было видно, что долго она такой темп не выдержит.
Ее Символ потускнел. Кожа снова побледнела, а дыхание сделалось прерывистым и хриплым. Но она все также продолжала бежать, упорно смотря только вперед. Так что проблема была не в ней.
Проблема была в тумане.
Стоило нам отдалиться выйти с островка спокойствия, как серая мгла вернулась еще гуще прежнего. И он был повсюду. Грязный зеленый дым струился под ногами, закрывал глаза, залезал под одежду… Словно огромные щупальца он стремился ухватить нас, замедлить, сбить с пути… Но благодаря громкому лаю Цербера у нас было преимущество.
Забег продолжался.
— Ты их видишь? — крикнул я, с прищуренными глазами пробиваясь вперед сквозь туман. — Справа!
Девушка не стала отвечать, экономя силы. Просто кивнула и мотнула головой в сторону. Уже левую. Я проследил за ее движением и тихо выругался.
Нас окружали.
Я заметил их еще пару минут назад. Темные тени, рядом с нами. Они выныривали всего на мгновение, только чтобы нырнуть обратно в туман. Но мне хватило, чтобы разглядеть их лица.
Когда-то эти создания были людьми. Теперь — уродливые подобия. Сгорбленные спины, вытянутые зубы, черные вены, доходящие прямо до шеи. И пустые, бездонные глаза без радужки.
— Отродья, значит? — пробормотал я себе под нос, не снижая темпа. — Что у папочки все совсем плохо. Надо ему намекнуть при встрече.
— Если она состоится, — не удержалась от комментария Кира.
Выглядела она совсем плохо. Символ практически пропал, и аристократка с трудом переставляла ногами. Мне приходилось буквально тащить ее на своем горбу.
— Гав! Гав! Гав! — раздался спереди радостный лай Цербера.
Я поднял глаза и улыбнулся.
Отыскал-таки, чертяка. Ладно. Две крысы. Заслужил вдвойне.
Пусть туман все еще скрывал видимость, но жаркий треск пробивался даже сюда. Еще несколько десятков метров и заметил впереди огненное зарево. С каждым шагом лай Цербера все нарастал. Еще немного и мы будем на месте. Еще немного…
Как вдруг.
Хлоп! — с громким хлопком Символ на голове девушки вспыхнул последний раз и испарился.
Кира вскрикнула, запнулась на месте и соскользнула вниз на землю. Я на автомате пролетел еще пару шагов, прежде чем остановился и обернулся. Аристократки уже не было видно, ее поглотил туман.
Я повернул голову вправо, к зареву. Раскаленное, практически невыносимое, оно тем не менее взывало к себе. Манило вперед. Там свет! Там выход! Там свобода!
— И тогда ты подохнешь от рук местных зомби? — пробормотал я себе под нос. — Ну уж нет. НУ УЖ НЕТ!
Яркая алая вспышка отбросила туман не несколько метров в стороны.
Показался край Флегетона, с его лавой и дрейфующими по нему кусками каменной породы. Цербер, с рычанием сидящий у самого края, бесстрашно подставив хвост раскаленному ветру. Кира, которая лежала головой на сухом песке и практически не шевелилась. И тени с сотканными из тумана телами, взявшими нас в полукруг.
Их было несколько десятков, нет, даже сотен. Они замерли на месте, не двигаясь и не произнося ни звука. Они только смотрели. На меня и на Символ на моей голове.
Так продолжалось пару секунд, пока ряды теней не расступились и вперед не вышла высокая фигура юноши с пустыми глазами. Он отбросил назад светлые волосы и улыбнулся одними губами, из которых вырвался шипящий голос:
— Адриан Лекс. Помнишь меня?
— Нет, — раздался со стороны Киры тихий всхлип. — Только не он, нет! Нет!
Юноша не обратил на девушку никакого внимания. Он смотрел только на меня. Прямо в глаза.
И улыбался.
Глава 19. Путь домой
— Кио-о-о-он, — весело протянул я и подмигнул этому уродцу. — Как дела, как сам? Голова не болит?
— Смейся сколько хочешь, Алекс. Зря ты сюда пришел. Я убью тебя.
Он немного подумал.
— И съем.
— Ки, хватит, — с трудом пробормотала его сестра. — Это не ты.
Кира все так и лежала на рыхлом и сухом песке, лишь слегка приподнялась на одном из локтей. Ее кожа была бледнее некуда, уж не знаю от боли, потери крови или потрясения от увиденного. Скорее всего — от всего сразу.
— Закрой рот, мразь, — презрительно бросил блондин и сверкнул острыми зубами, с которых на подбородок, а затем и на песок капала темная, подозрительно похожая на слизь слюна. — Это твоя вина, что я здесь.
Девушка изумленно выдохнула.
— Нет. Я…я…
— Ты, ты, — передразнил ее Кион. — Только ты знала, где я буду. Ты уговорила меня взять с собой ту, — он скривился. — Омерзительную пародию на жизнь. По ней меня нашли. Это твоя вина.
— Моя вина?
Кира выглядела ошарашенной. Она хотела что-то сказать, но не находила слов. Просто открывала и закрывала рот, словно выброшенная из воды рыба. Признаюсь честно, мне было приятно наблюдать, как эта самоуверенная аристократка от шока не может связать и пары слов, и я мог бы смотреть за этим вечно, но… Ситуация не располагала.
Я решительно подошел к девушке и одним мощным рывком поставил ее на ноги. От резкой боли та прошипела грязное, совсем не пристойное важной леди ругательство и уставилась на меня полным злобы взглядом.
— Ты что твори…
— Оставьте ваши мыльные оперы на потом. Нам пора.
— Уже собрался уходить, Алекс? — деланно разочаровался Кион. — Правда? Думаешь, что сможешь? Ничего не смущает?
Окружившая нас со всех сторон свора Отродий зашлась визгливым смехом. И подвинулась ближе. До нас оставалась какие-то жалкие пара шагов и, судя по горящему в глазах голоду у этих тварей, и то ненадолго.
— Слушай, давно хотел спросить, — прошептал я девушке на ухо, медленно пятясь назад, в сторону Цербера. — Сколько ты весишь?
Кира посмотрела на меня, как на полного идиота.
— Что?
— Ну, ты толстая? По фигуре не похоже, но вас девушек знает? Широкая кость, это только на время обеда… Как вы там еще это оправдываете?
— Алекс, что ты несешь?!
Я пожал плечами, насколько мне позволяла вцепившаяся в меня девушка.
— Тебя. А по вопросу что?
Если бы у аристократки еще были силы, мне бы точно влетело по челюсти. Несколько раз и с открытым переломом. Но так как ни сил, ни Символа у Киры больше не было, ей оставалось только скрежетать зубами.
