Слова заклинания сорвались с губ, и во рту появился привкус металла. Гверх был где-то рядом. Скрывался среди старых коряг, сливался с ними, маскировался под растрескавшейся корой. Редклиф осторожно обогнул старый ветвистый клен и вышел на заросшую клевером лужайку. Привкус металла стал отчетливее. А уже в следующую секунду Редклиф увидел донного. Огромный двухметровый гверх почти растворился в стволе старого дуба, и смотрел злобными алыми глазами так, словно собирался вцепиться в глотку.
Грудь опалило огнем. Рука взлетела в активирующем жесте почти помимо воли. Инстинкты кричали: – «Убей!». Душу окатило яростью, впервые за те годы, что он занимался охотой, а сердце затопило лютой ненавистью. Но он сумел сдержаться. Не время. Еще не время давать волю той силе, что перемалывала внутренности в порошок.
– Где моя жена? – резко спросил донного.
– Потерял? – отделившись от дерева, хмыкнул гверх и выпрямился во весь свой исполинский рост.
Редклиф отчетливо видел крупное иссиня-черное тело, витые рога на крутом лбу, горящие угли глаз, острые уши. Невидимый для обычных людей, для него гверх был вполне осязаем. Даже слишком. И он определенно был высшим. Из первой касты приближенных к владыке. Редклиф таких еще не встречал, но из рассказов деда знал, что представляет собой вражеская элита. Сильные, выносливые, хитрые – чтобы изловить высшего гверха, одной принадлежности к роду Черных лордов было мало. Тут другое шло в ход.
Редклиф крепче сжал нож.
– Что ж ты не бережешь свою Хризантему, а, Хранитель? – громыхнул гверх и посмотрел на него с плохо скрытым злорадством, но Редклиф не собирался отвечать на подначки.
– Чего ты хочешь? – резко спросил он и попытался отключить эмоции, да только ничего не вышло.
Не было больше экрана между ним и чувствами. И привычного холода души тоже не было. Внутри все бурлило, ярость застилала глаза, туманила разум. Он видел гверха, и готов был растерзать того голыми руками, а донный, словно понимая, что он чувствует, скалил зубы в ироничной ухмылке.
– Обмен, Черный лорд.
– Какой?
– Ты снимаешь печать с Разлома, а я возвращаю тебе жену.
Вот так. Что ж, Редклиф догадывался, о чем попросит донный. И понимал, что, какое бы решение ни принял, все равно это ничего не изменит. Вариантов у него не было. Бенси не бросают своих жен. Никогда и ни при каких обстоятельствах.
– Я должен ее увидеть, – медленно произнес он, в упор глядя на гверха. – Живую и невредимую.
Редклиф говорил короткими рублеными фразами. Он уже сумел совладать с эмоциями, и сейчас пытался прочитать донного, почувствовать, что у того внутри. Страх. Предвкушение. Сомнение. Нетерпение. Гверх боялся его и одновременно рвался в бой, напоминая злобно скалящегося пса.
– Э, нет, – хмыкнул донный. – Так не пойдет. Сначала уговор.
– Тогда никакой сделки не будет.
Редклиф прищурился, глядя на дергающийся на темной шее кадык. Если бы не рога и цвет кожи, высших можно было бы принять за людей. В отличие от низшей швали, недалеко ушедшей от своей звериной сущности, эти, из правящей касты, выглядели настоящими воинами. Именно они когда-то прорвали заслон между мирами и наводнили нерейское королевство, едва не уничтожив всех его жителей. И если сейчас он согласится на обмен…
Грасс! Он не может на него согласиться. Его долг и обязанность – защищать Холмистый край от порождений Дна. И нарушить слово – значит обречь своих людей на медленную и мучительную смерть. Но Александра – его жена. Жена!
– У тебя нет выбора, Черный лорд, – насмешливо прошипел донный, прекрасно понимая, что он чувствует. – Сними печать, иначе твоя Хризантема умрет.
Редклиф молчал. Смотрел на мерзкую рожу гверха и пытался проникнуть в его разум, пытался отыскать там хоть какую-то зацепку, хоть какой-то знак. Деревья… Кажется, липы. Земляные стены, свисающие из них корни, извилистый узкий лаз. Что это? Какое-то подземелье? Редклиф старался действовать осторожно, чтобы гверх не заметил вторжения, но образы были нечеткими, расплывчатыми, и ему не удавалось понять, где именно находится подземелье.
– Так что скажешь, Черный лорд? – не отставал донный, и по его ухмылке Редклиф понял, что тот не сомневается в его ответе.
– Мне нужно время.
Да, ему нужно время. Лес большой, и найти Александру будет непросто, но он справится. У него просто нет другого выхода. Редклиф снова осторожно проник в разум донного и едва не вздрогнул, увидев бледное лицо жены. Александра, закрыв глаза, лежала на земляном полу, а ее тело медленно оплетали гибкие корни.
– У твоей Хризантемы почти не осталось времени, – отвлек его гверх. – Поторопись, иначе рискуешь не застать ее в живых.
– Я дам ответ вечером, – упрямо ответил Редклиф.
Он привычно обратился к холоду внутри и заставил себя отключить все эмоции. Выдержка трещала по швам, виски ломило, но он не дрогнул.
– Что ж, это твой выбор. Жду тебя после захода солнца. Но запомни, я ничего не гарантирую. Если Хризантема уснет навсегда, это будет на твоей совести.
– Где она?
Редклиф дернулся и накинул на донного магический аркан.
– Говори!
– Убьешь меня, и твоя жена погибнет, – прохрипел гверх. – Не дури!
Редклиф сильнее сжал шею врага. Позвонки донного затрещали.
– Если с моей женой хоть что-нибудь случится, ни тебе, ни всем твоим соплеменникам не жить, – тихо сказал Редклиф, и гверх заметно вздрогнул. – Иди.
Он развеял аркан, а донный поспешно отступил к дереву, слился с его почерневшим стволом и исчез. Предатель-лес укрыл гверха в своих недрах, спрятал от гнева Черного лорда. Пожалел того, кого жалеть не следовало, и Редклиф это запомнил.
Он внимательно оглядел поляну и неожиданно снова почувствовал на себе чей-то взгляд. Кто мог за ним следить? Донный ушел. Лес? Его наблюдение ощущалось по-другому – в настороженном шуршании листвы, в порывах стылого ветра, проходящегося по лицу, в невесомых касаниях паутины.
Редклиф раскинул поисковую сеть и хмыкнул. Что ж, понятно.
– Выходи, – негромко позвал он.
На поляне стало тихо. Птицы примолкли, деревья настороженно замерли, юркие белки прыснули в стороны и исчезли в чаще.
– Пушок, я кому сказал?
Мелкий орх бочком вышел из-за березы, и застыл, буравя его упрямыми блестящими глазами.
– Что ты здесь забыл?
Редклиф смотрел на пса, а тот с вызовом глядел на него, и в этот момент был так похож на Александру – характером, упрямством, бесстрашием, – что рассердиться на него оказалось невозможно.
– Идем, – позвал Редклиф, признавая за орхом право сопровождать его в поиске.
И пес послушно пошел следом, бесшумно ступая мягкими толстыми лапами по мясистому сочному клеверу.
