Короче говоря, нам всем не стоит быть чересчур эгоистичными – чтобы больше уважать самого себя и чтобы другие были готовы помочь нам соединить точки и найти серендипность. Но ничто из этого не поможет, если мы не будем восприимчивы к серендипности.
Вы готовы к серендипности?
Увлекательные исследования продемонстрировали, что готовность и мотивация участвовать в деятельности, способствующей серендипности, определяются такими гибкими (и тренируемыми) чертами характера, как проактивность, чувство юмора, открытость к экспериментам и готовность следовать новым идеям
[134]. В частности, такие черты проактивного поведения, как проявление инициативы и продумывание наперед, помогают преодолевать препятствия и попадать в ситуации, где возможна серендипность. Они могут быть связаны с получением более хороших должностей, ростом дохода, с успехом начинающих предпринимателей или преодолением нищеты
[135].
Особенно в этом отношении важна креативность, ведь она схожа со многими другими качествами, стоящими за возникновением серендипности. Она зависит от нашей способности обращать внимание на неожиданное и проводить необычные ассоциации между идеями. Креативные и оригинальные люди порой избегают риска из-за страха потерпеть неудачу. Но часто они преодолевают это опасение благодаря еще большему страху – страху не попробовать
[136]. Представьте себе писателя или композитора, корпящего над своей работой: продолжая мучиться оттого, что эта работа недостаточно хороша, он все же не может прекратить попытки ее улучшить.
Аналогичная двойственность возникает и в отношении персональных качеств. Наши предрасположенности спрятаны глубоко в нашем мозге и в эволюции. Когда появились млекопитающие, у них развился неокортекс – новая кора. Она позволяет нам, людям, думать, прежде чем действовать, и предсказывать действия. Но чтобы работать корректно, она должна находиться на соответствующем «уровне возбуждения». Следует в достаточной мере возбудить неокортекс, прежде чем он «включится»
[137].
Экстраверты достигают своего «оптимального уровня возбуждения», взаимодействуя с другими
[138], а интроверты часто имеют высокий базовый уровень психического возбуждения. В их случае социальная активность истощает умственную энергию, и, чтобы подзарядиться, им нужны тишина или одиночество. Сьюзан Кейн в своей блистательной книге «Тишина» приводит историю канадского профессора, который читал лекции в Гарварде. Студенты считали его экстравертом, однако после лекций он обычно прятался в ванной, чтобы с ними не общаться
[139]. Повстречав его однажды на мероприятии (где он серендипно открыл, что он и есть тот самый профессор!), я понял, что этот истинный интроверт обладал многими чертами характера, которые я находил у себя.
На протяжении большей части своей жизни я создавал сообщества, поэтому люди считают меня экстравертом. Тем не менее я, как и многие другие создатели сообществ, на самом деле, как сам себя называю, «скрытый интроверт». У нас наблюдаются пики экстраверсии, особенно на организованных нами мероприятиях, когда мы суперобщительны и объединяем людей в условиях, которые можем контролировать. С нами то и дело происходит серендипность, и мы культивируем ее для других. И все же часто бывает так, что мы смываемся с мероприятия так быстро, как это только возможно. Наша восприимчивость к новым идеям бывает очень разной в зависимости от момента, когда вы нас поймаете.
Если вы встретите меня в мое «интровертное воскресенье», я окажусь эмоционально замкнут и у меня не будет мотивации соединять какие-либо точки. Этот процесс, хоть он и интересен, все же может отнимать много энергии. Мне потребуется улизнуть в какой-то момент, чтобы подзарядиться. Иногда я нахожусь в более экстравертном режиме. А иногда – просто прячусь где-нибудь (в ванной, во дворе, в любом тихом и пустом месте), чтобы восстановить силы и побыть здесь дольше, чем обычно.
Брайан Литтл называет место, где мы подзаряжаемся, «нишей для восстановления сил». Порой мы не предоставляем людям достаточно места для отдыха, осмысления идей и взаимосвязей и возвращения к оптимальному уровню мозговой активности. Но без этого люди быстро истощаются, и серендипности в их жизни становится все меньше.
Разумеется, некоторые экстравертные черты серендипности особенно ценны, тем не менее учиться замечать и создавать ее могут и экстраверты, и интроверты. Многие общественные деятели вокруг меня – самые настоящие интроверты, но мы научились выживать в экстравертном мире.
Исследования показали, что экстравертность повышает число счастливых случайностей, когда вы встречаете большее количество людей, когда им нравитесь и когда поддерживаете контакт с ними
[140]. Начало этому могут положить простые шаги вроде разговора с незнакомцем в супермаркете или в очереди за кофе. Так могут возникнуть интереснейшие беседы (зато никогда не появится мучительное ощущение «мне следовало заговорить с этим человеком, когда у меня был шанс»). Пока такое поведение не становится навязчивым, оно увеличивает вероятность повстречать кого-то или что-то и после этой встречи изменить жизнь к лучшему.
Познакомьтесь с Кристой Гиори. До сих пор помню, как Криста, в то время исполнительный директор Unilever, заговорила со мной, когда мы стояли в очереди за кофе на TED Global в Эдинбурге. Мы действительно поладили. Два года спустя я получил от нее электронное письмо: Криста собиралась переезжать в Лондон и спросила, не сможем ли мы встретиться за чашечкой кофе, чтобы обсудить лондонскую жизнь. В итоге наша беседа в кафе в Холборне привела к тому, что я присоединился к Кристе на пути создания Leaders on Purpose – ныне всемирной организации. Криста – живое воплощение способности сеять семена серендипности всюду, где бы она ни оказалась, – и она приглашает других людей присоединиться к ней в этом путешествии.
