* * *
О своих товарищах по школьному ВИА Илья тоже не забывал, но собраться всем вместе, как в старые добрые времена, все как-то не получалось. Его лучший друг Саша Винник организовал свою группу, с которой играл на танцплощадках и в кабаках, а их замечательный ударник Валик Шапошников, с первого раза поступивший в медицинский институт, зажигал теперь на барабанах в вокально-инструментальном ансамбле ХМИ. От Валика Шапошникова Илья узнал, что у Рената Лапшина в автокатастрофе погибли родители — разбились на их семейном «Москвиче-412». По версии ГАИ, отец Рената на гололеде не справился с управлением и вылетел на встречную полосу прямо под колеса КамАЗа. Шансов выжить в такой автокатастрофе у его отца и матери не было.
О самом Ренате Илья только знал, что тот поступил в Харьковский политех. Илья несколько раз звонил ему по межгороду из Москвы, чтобы выразить свои соболезнования, но домашний телефон Рената не отвечал. Каково же было удивление Ильи, когда в апреле 1982 года он встретился с ним в Ялте на чемпионате ЦС «Буревестник» по скалолазанию! Оказалось, что Ренат тоже приехал на этот чемпионат, как и Илья, и по жребию им выпало соревноваться друг с другом в парных гонках. Илья выиграл у Рената на обеих трассах, но до мастеров спорта им обоим было еще далеко.
В следующий раз Илье с Ренатом удалось встретиться только через год в горах.
Новый 1983 год для секции альпинизма МГУ начался трагически. Вечером 28 января при возвращении с акклиматизационного выхода на «Приют-11» на склоне в Азау почти весь состав альпсекции попал в лавину. Илье с большинством участников удалось высвободиться из-под снега почти сразу, но четверо альпинистов все же погибли в лавине, из-за чего проректор МГУ издал приказ, запрещавший секции альпинизма МГУ проводить любые самостоятельные мероприятия, так что работа секции была фактически парализована. Для Ильи это стало ударом ниже пояса. Альпинизм был для него не просто спортом, а образом жизни, и он очень хотел закрыть первый разряд по альпинизму уже в этом году. И когда Ренат предложил ему поехать в горы с альпсекцией ХПИ, а в этом сезоне у них планировалось целых две высокогорные экспедиции на Кавказе и Памире, Илья согласился, не раздумывая.
На скальном массиве Ярыдага он в связке с Ренатом совершил два восхождения 5А категории сложности, но срыв на первой «пятерке» стал для него «первым звоночком». Проблемы на этой «пятерке» начались с самого начала восхождения. Ночью в горах выпал снег, а когда он начал таять, весь их маршрут оказался под водопадом, поэтому Илье пришлось взять правее, где скалы были круче, зато абсолютно сухие. Фактически это было первопрохождение, поскольку никто до него здесь не ходил. Не зная, какие сложности ожидают его наверху, Илья перед прохождением несложного карниза забил на всякий случай два крюка, которые и спасли ему потом жизнь. Пройдя карниз и оказавшись на узенькой полочке шириной не более пяти сантиметров, Илья понял, что переоценил свои силы. Над ним нависали двадцать метров идеально гладкой стены без единой трещины. Чтобы пройти их, ему понадобятся шлямбурные крючья, которые остались у Рената в рюкзаке. Путь назад же ему отрезал карниз, и Илья решил лезть вверх, надеясь неизвестно на что. Балансируя на грани срыва, он, из последних сил цепляясь за малейшие выступы на стене, метр за метром набирал высоту, усугубляя свое и без того катастрофическое положение. Илья прекрасно понимал, что чем выше он уходит от последнего пункта страховки, тем на большую глубину ему придется падать, но надежда выкарабкаться из ловушки, в которую поймала его коварная гора, не покидала его. Просто так сдаваться он не привык: если есть хоть минимальный шанс на спасение, он его использует, каких бы усилий ему это ни стоило. Отчаянно захотелось жить, уже не держали на мизерных зацепках пальцы и стали предательски дрожать ноги, но он упрямо отвоевывал у скалы метр за метром. Без единого промежуточного крюка он уже прошел свободным лазаньем около десяти метров, осталось еще столько же. Дальше уже хорошо просматривалась довольно широкая полка, на которой можно было перевести дыхание и организовать страховку. Что такое десять метров на асфальте? Так, всего несколько шагов, но те же десять метров, только по вертикали, стали на его пути непреодолимой преградой.
Ситуация давила своей безысходностью. Он уже пять минут висел на стене, удерживаясь лишь на кончиках онемевших от усталости пальцев. Илья понимал, что еще чуть-чуть, и они разогнутся сами. И тут он увидел еле заметную трещинку в пяти метрах над собой. Ему показалось, что это и есть тот шанс, который судьба иногда дарит нам в последнюю секунду, и он решился. Проявляя чудеса скалолазной техники, Илья, используя мельчайшие зацепки, преодолел зеркально гладкий отвесный участок и судорожно вцепился в призрачную, как мираж, опору, но заветная трещина на поверку оказалась забитой грязью сантиметровой полочкой, вогнать крюк в которую было невозможно. Крутизна стены была такой, что даже окажись глухая полочка удобной для крючьев трещиной, бросить хоть одну руку, чтобы снять с обвязки карабин с крюком, он не смог бы. На одной руке ему не удержаться. И все же надежда не покидала его. Вот, чуть левее, еле заметный выступ, а за ним скала уже немного выхолаживается, подумал Илья, пытаясь дотянуться до него. Ему это удалось, но казавшийся надежным выступ неожиданно обломился, и, не успев крикнуть традиционное «Держи!», Илья камнем рухнул вниз.
Спасло его то, что в момент срыва Ренат успел выбрать пару лишних метров веревки, иначе Илья, пролетевший в свободном полете почти двадцать метров, мог бы разбиться о полку, с которой его страховали. Получилось, что Ренат фактически спас ему жизнь. Илья, конечно, понимал, что он мог сейчас разбиться насмерть, тем не менее продолжил восхождение и особого страха перед горой не испытывал. Только срываться ему больше не хотелось, поэтому он стал бить крючья намного чаще, чем до срыва.
Сознание человека обычно заблокировано от размышлений о возможности собственной смерти. Все знают, что, появившись на этот свет, мы обречены когда-нибудь уйти туда, откуда уже нет возврата, но стараются не думать об этом. Для альпинистов, которые сознательно рискуют жизнью ради удовольствия насладиться красотой гор и победой над неприступными для простых смертных вершинами, мысли о вечности не так уж редки, но, вдыхая разреженный горный воздух — воздух абсолютной свободы, — они, невзирая на подстерегающие их опасности, стремятся в горы, в этот уникальный храм природы с куполом во все открытое небо.
После восхождения на вторую зачетную 5А Илья вдруг свалился с высокой температурой, но ни один доктор не смог поставить ему правильный диагноз. Ну, печень чуть увеличена, а так вроде все в норме. Илью это остановить не могло. Он рвался в памирские горы (как же это сборы пройдут без него?!) и отнесся к невесть откуда навалившейся неизвестной болезни как к временному недомоганию. Экспедиционный врач подозревал у него воспаление легких, но Илья заручился справкой из физдиспанера, что никакого воспаления легких у него нет, и поехал со всеми на Памир, не подозревая, что у него началась первая стадия желтухи — вирусного гепатита. Ударной дозой антибиотиков ему удалось сбить высокую температуру, но самочувствие от этого не очень-то улучшилось. Перелет в Душанбе он перенес плохо, у него опять поднялась температура, однако не привыкший жаловаться Илья старался держаться бодро и рвался носить грузы в базовый лагерь, разбитый на высоте 4200 метров, наравне со всеми.
