Фамильные драгоценности князя Монако так и не нашлись, зато в ходе этого международного слета полицейских впервые прозвучала идея создания международной полицейской организации, призванной обеспечить взаимодействие правоохранителей из разных стран в борьбе с преступностью. Проведенный конгресс заложил основы создания Международной организации уголовной полиции — Интерпола. Но из-за разразившейся через три месяца Первой мировой войны о создании Интерпола пришлось на время забыть. И лишь спустя пять лет, в 1923 году, состоялся Второй Международный конгресс криминальной полиции, по итогам которого и была создана Международная комиссия уголовной полиции — Интерпол, с центром в столице Австрии — Вене. Но в 1938 году эта организация практически прекратила свое существование из-за аншлюса Австрии с нацистской Германией.
В ночь с 11 на 12 марта 1938 года германские войска, заранее сосредоточенные на границе в соответствии с планом «Отто», вошли на территорию Австрии. Австрийская армия, получившая приказ не оказывать сопротивления, капитулировала. В четыре часа утра в Вену в качестве первого представителя нацистского правительства прибыл под охраной роты эсэсовцев Гиммлер в сопровождении Вальтера Шелленберга и Рудольфа Гесса.
В первые же часы после вступления немецких войск в Вену рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер сместил президента Интерпола доктора Михаэля Шкубля и заменил его на нациста Отто Штайнхаузля. На обложке журнала Интерпола «The International Criminal Police Review» за 10 июля 1938 года Штайнхаузль был изображен в форме штандартенфюрера СС. В руки нацистов попала вся база данных Интерпола, которой они воспользовались в своих интересах. С 1940 года президентом Интерпола стал шеф Главного управления имперской безопасности (РСХА) Рейнхард Гейдрих, и штаб-квартира Интерпола переехала в Берлин. Гейдрих оставался на этой должности до самой своей смерти в результате покушения в июне 1942 года. Место Гейдриха занял эсэсовец Артур Небе. Затем президентом международной полиции стал бывший начальник полиции и СС в Вене доктор Эрнест Кальтенбруннер, занявший после смерти Гейдриха пост руководителя РСХА.
После капитуляции нацистской Германии Кальтенбруннер был осужден Нюрнбергским трибуналом и приговорен к смертной казни через повешение, как и другие высшие государственные и военные деятели «Третьего рейха». Избежать виселицы удалось только рейхсмаршалу Герману Герингу. За два часа до казни он раздавил зубами ампулу с цианистым калием, переданную ему женой в прощальном поцелуе. Остальные десять приговоренных к смерти нацистских преступников были повешены в ночь на 16 октября 1946 года.
В отличие от обмочившегося от страха организатора гитлерюгенда Юлиуса Штрейхера, которого палачу пришлось тащить к виселице под руки, большинство казненных вели себя перед смертью достойно, в своем последнем слове восхваляя Германию, а Эрнест Кальтенбруннер держался в день казни бодрее всех. Бывший шеф РСХА и экс-президент Интерпола Кальтенбруннер взошел на эшафот с пожеланием, которое говорят горнякам, спускающимся в шахту: «Счастливо выбраться».
После войны Интерпол пришлось фактически создавать заново. Воссоздание Интерпола произошло в 1946 году с переносом штаб-квартиры в Париж, а через десять лет, в 1956 году, был принят действующий устав, он же утвердил новое название организации: «Международная организация уголовной полиции — Интерпол». В 1989 году штаб-квартира была перенесена из Парижа в Лион и ее членами стали сто девяносто государств.
Узнав, что ее муж будет служить в Интерполе, Настя, конечно, обрадовалась, что Илья получил такую престижную работу. Во времена СССР правоохранительные органы могли его только посадить, но уж никак не принять к себе на службу. И когда, дослужившись до капитана, он вдруг вынужден был уволиться из органов внутренних дел, Настя такому финалу его милицейской карьеры не очень удивилась. Она-то знала, что в этой системе Илья всегда чувствовал себя «белой вороной».
* * *
Прочитав в дневнике Гюнтера Келлера о том, как тот в ноябре 1941 года защитил в оккупированном Харькове русскую девушку Лиду Корнееву от местных полицаев, Илья поначалу не придал особого значения тому, что девичья фамилия его мамы тоже была Корнеева. Редкой эту фамилию назвать было нельзя, поэтому он не удивился такому совпадению. Но когда он еще раз повнимательней рассмотрел фотографию, сделанную с портретной зарисовки этой Лиды Корнеевой, ее лицо показалось ему до боли знакомым. Стоп! А ведь его умершая пятнадцать лет назад бабушка Лидия Яковлевна тоже была Корнеева. И хотя имя Лидия также было весьма распространенным, совпадение имени и фамилии его бабушки с именем и фамилией изображенной на рисованном карандашом портрете молодой харьковчанки уже не казалось ему случайным. Подозрения о том, что его бабушка и есть та самая Лида, которую спас немецкий офицер в далеком 1941-м, усугублялись тем, что Илья о своем деде по материнской линии не знал ровным счетом ничего. Со слов мамы, его дед был офицером Красной армии и во время войны пропал без вести.
Саму же Лидию Яковлевну в их семье не жаловали. Родители Ильи постоянно с ней скандалили и запрещали ей общаться с внуком, будто она была Илье не родной бабушкой, а Бабой-Ягой. В их семейном альбоме не нашлось ни одной фотографии бабушки Лиды ни в молодости, ни в старости, поскольку она была изгоем в их, общем-то, дружной семье. Неприязнь его родителей к этой безобидной старушке была для Ильи еще одним косвенным доказательством того, что Лидия Яковлевна и есть та самая харьковчанка, спасенная Гюнтером, и ей просто не могли простить, что в оккупации она сожительствовала с немецким офицером.
В 1941-м году его бабушке было столько же лет, сколько изображенной на карандашном портрете девушке, и хотя Илья не видел ни одной фотографии своей бабушки в молодости, определенное сходство между ними явно прослеживалось. Развеять его сомнения могла бы мама, родившаяся ровно через девять месяцев, если отсчитывать от ноября 1941-го, когда Лида Корнеева сошлась с немецким офицером. Дабы расставить все точки на «i», достаточно было просто показать ей рисованный портрет этой харьковчанки, только Илья сам не захотел разрушать легенду о его геройском деде, отдавшем жизнь в борьбе с немецко-фашистскими оккупантами.
И хотя обер-лейтенант вермахта Келлер был участником антинацистского Сопротивления, Илье все же крайне неприятно было бы узнать, что его родной дед оказался тем самым оккупантом. Особенно после того, как он прочел откровения этого альпийского стрелка о том, как в далеком 1942 году его товарищи из дивизии «Эдельвейс» хладнокровно расстреляли роту советских солдат, тщетно пытавшихся выбить егерей из захваченного ими «Приюта Одиннадцати». По этой же причине Илья не стал отвечать на письмо Магды Келлер. У каждой семьи есть свои скелеты в шкафу, и открывать этот «ящик Пандоры» он не собирался.
г. Харьков. Январь 2020 — июнь 2021
