Мгновенно начался переполох.
Узкий подъезд к дому был перекрыт машинами полиции и «Скорой помощи», отовсюду сбежались любопытные зеваки. Все это напоминало фестивальное шествие. Укрывшись, мы крепко держались за маму, пока весь город снаружи захлестнул рев, бушевавший вокруг нашего дома, ставшего похожим на лодку посреди океана. Помню, мне казалось, что нас уносит толпой, словно бурным течением.
Говорят, что в чрезвычайных обстоятельствах даже воздух меняет цвет.
В тот день воздух будто разделился на два слоя — тяжелый и мрачный, скопившийся внизу, и легкий искрящийся воздух над ним, словно переливающийся на свету. Об тяжелый воздух у ног, казалось, можно было споткнуться, в то время как сверху кто-то высасывал его через трубочку, поднимая все выше. Нет, я все равно не смогу вам этого объяснить.
Это был такой же день в конце лета, прямо как сегодня. Жаркий, влажный и безветренный.
Но лето и не думало кончаться в тот год. Из-за одного дня лето для многих из нас так и не кончилось.
VIII
Осторожнее! Если присмотреться, вы увидите, что над землей натянута тонкая сетка. Все для того, чтобы защитить мох. Это не газон, а редкий красивый мох. От птиц она тоже хорошо защищает — крупные птицы не могут на нее сесть.
Деревянное здание вон там — вилла Сейсонкаку
[22], объект культурного наследия. Даймё
[23] клана Кага построил ее для своей матери, чтобы она встретила беззаботную старость. Здесь весьма интересно, давайте зайдем внутрь!
Японские традиционные дома всегда такие темные. Дома моего детства все были такими. Я прекрасно помню мрачную бабушкину гостиную, темную даже в полуденное время. Атмосфера дома, пропитанная кисло-сладкой смесью запахов благовоний, лекарств и стряпни с кухни, всегда нагоняла на меня беспричинную тоску.
Здесь довольно прохладно. Прохлада прямо оживляет. И пот сразу высох, какое облегчение… Но зимой здесь, конечно, по-другому; холодный воздух карабкается по ногам. Раньше люди здесь, должно быть, промерзали до костей.
Говорят, на расследование того дела из столицы префектуры прислали больше сотни полицейских. Это неудивительно: весь город был охвачен паникой. Людей по соседству допрашивали так часто, что они были измучены. Наша мама в один момент стала очень нервной. Она не разрешала нам есть покупные сладости или пить напитки вне дома — только заваренный дома зеленый чай. Полагаю, так делали во всех семьях, где были дети.
На тот момент я училась в пятом классе начальной школы, а мои братья-погодки перешли во второй и третий класс средней школы.
Нас неоднократно вызывали на допросы, главный следователь и женщина-полицейский приходили к нам домой и раз за разом слушали один и тот же рассказ. Младшего из братьев, Дзюндзи, опрашивали чаще нас, ведь он в тот день был на месте преступления. Даже для такого общительного ребенка, как мой брат, это было очень утомительно. Разумеется, я понимаю полицейских. Почти все, кто находился в тот день на празднике, погибли, а к выжившим в больницу их еще какое-то время не пускали врачи.
Поскольку преступник ничего не забрал из дома, первой версией полиции было убийство из мести. Однако следствие довольно быстро зашло в тупик, ведь Аосава были весьма уважаемой семьей потомственных докторов, и вряд ли нашелся бы человек, затаивший на них злобу.
Атмосфера стала очень накаленной. Несмотря на невероятные усилия со стороны полиции и содействие утомленных допросами горожан, психологический портрет преступника оставался неясен. И полиция, и жители города испытывали ужасное напряжение.
Все были очень раздражены. Человек, совершивший массовое убийство, был среди нас, но мы не видели его лица, не знали, кто он. Лишь то, что он где-то рядом.
Разумеется, он был рядом все это время.
Мужчина в черной бейсболке и желтом непромокаемом плаще-дождевике.
Можно сказать, он стал весьма узнаваемым, но никто так и не видел его лица. Полиция составила фоторобот, опираясь на многочисленные описания очевидцев, но он оказался абсолютно бесполезен.
Мужчина на мотоцикле службы доставки, загруженном коробкой с саке.
Он не был похож на доставщика из магазина поблизости, но выглядел вполне убедительно, утверждая, что привез оплаченный заказ. Как я уже упоминала, у доктора Аосава не возникло сомнений, ведь отправителем был назван его друг со времен медицинской школы, глава больницы в префектуре Ямагата.
Да, в тот день шел дождь. Надвигался фронт низкого атмосферного давления, ветер нагнал дождевые тучи. Никто не удивился тому, что лицо мужчины было скрыто одеждой.
Желтый дождевик был найден на следующий день ниже по течению реки. Должно быть, тот, кто доставил саке, сразу же выкинул его. Кроме него и того странного письма, преступник не оставил никаких улик.
IX
В то белое лето все были словно подвешены в воздухе. Даже детективы, бродившие по городу в последние теплые дни лета.
Чем больше затягивалось расследование, тем более изможденными и подавленными становились все вокруг.
Дом Аосава, в один день трагически потерявший почти всех обитателей, казалось, начал рассыпаться. Я часто тайком ходила мимо того дома, и он всегда выглядел совершенно затихшим. Несмотря на то, что родственники из Фукуи и Осаки приехали, чтобы уладить дела семьи, совершенно не ощущалось хоть каких-то признаков жизни.
После убийства место стало своего рода домом с привидениями
[24], и все обходили его стороной.
Но, естественно, он не был необитаем.
Она продолжала жить в нем. Она и те, кто за ней присматривал.
Я много раз замечала ее силуэт в окне дома. Она, конечно, не могла меня увидеть, но я старалась побыстрее скрыться.
У входа в тот дом росло большое дерево индийской сирени. С приходом лета оно цвело великолепными белыми цветами. Обычно на ум приходят красные цветы, как бумажные украшения для спортивных праздников, но цветы этого дерева были белоснежными.
