— Повелительница Эланиэль! — заорал над ухом глашатай.
Маша схватила меня за руку и со словами:
— Ваше Величество, пора завтракать, — стала втаскивать меня вовнутрь.
Я упиралась и орала:
— Я не хосю-ю-ю есть касу-у-у! Она не кусная-а-а-а-а-а-а!
На этой ноте я оказалась внутри малой приемной. Не сказала бы, что она малая, где-то метров 90 на 100, но декор мне нравиться. Люблю приглушенные теплые оттенки и минимализм. Как здесь: бледно-голубой цвет отделки и мебель из светлого дерева. Под мебелью я подразумеваю в данном случае громадный стол и стулья. Говорю же, минимализм. По нашему плану мы специально выбрали это «футбольное поле». Дарниэль должен был отсечь папенькину свиту и устроить «семейный завтрак» на троих без свидетелей. На эльфов мне было начхать, а вот перед дроу в таком экзотическом виде позориться не сильно хотелось. Одно дело свои, ну и может пара-тройка случайных придворных, и совсем другое куча народу, которую принято приглашать на такие мероприятия.
Маша поклонилась правителям и обратилась с извинениями к Дарниэлю:
— Простите, Повелитель, она опять с утра капризничает!
Я немедленно засунула в рот указательный палец, поставила ноги колесом, свела глаза в кучу и принялась рассматривать своего «папаньку». Красивый зараза! Блян... Упс, извините, увлеклась! Блондин с ярко-серыми глазами, которыми он сейчас пялился на меня. Пока мы друг друга разглядывали, мне подумалось: «Точно встреча светлой и темной сторон. Владыка в белой расшитой золотом тунике, белых штанах заправленных в белые сапоги, и Повелитель во всем чёрном: камзол, штаны, ботфорты, лишь рубашку одел синюю под цвет глаз».
Не забывая увлечённо сосать палец, я стала тихонько бочком продвигаться к Дару, и с интересом рассматривать Владыку. Тот в свою очередь изучал меня как насекомое, ну в смысле брезгливости.
— Дорогая, нужно кушать кашу, она полезная, — подал голос Дарниэль.
Я тут же перенесла внимание и поковыляла к нему, высказываясь:
— Не хосю!— заявила я непреклонно: — Хосю кофету! — и добавила просяще-наивно: — Дас?!
Дар не успел открыть рот, как я до него добралась и потребовала:
— На учки! Хосю!
Муж усадил меня на колени, где поелозив, я занялась увлекательнейшим делом: откручиванием пуговиц, привлекших моё внимание блеском драгоценных камней. Спустя несколько минут, во время которых принесли мою кашу и сервировали лёгкий завтрак, состоящий из фруктов, сыра, свежего хлеба и вина, Дарниэль нравоучительно заметил:
— Ты должна себя хорошо вести. У нас гости. Приехал твой папа, — видимо, пытался отвлечь моё внимание и остаться в приличном виде.
Сделав заинтересованный вид, я тут же оторвалась от своего занятия:
— Папа? — мгновенно развернувшись к Владыке и заискивающе гладя в глаза поклянчила:
— Папа? Игушку? — после слезла с колен Дара и двинулась к эльфу, с ужасом рассматривающего такое диво. В это время меня поймала Маша, усадила за стол напротив «папочки» и подсунула тарелку. По этикету я была должна сидеть на другом конце стола, но в связи с моей «болезнью», меня пристроили поближе к «родственнику» для полной наглядности, так сказать. Увлечённо ковыряясь в каше, я слушала:
— Когда Вы сказали, что она больна, я не думал что речь идёт о столь тяжёлом недуге, — с брезгливой ноткой в голосе высказался Владыка.
— Сожалею, — непонятно за что извинился муж.
— И давно это с ней?
— Она упала на прогулке за пару дней до назначенного срока и очнулась уже таким ребёнком. Как Вы понимаете выполнить договор я не смог, так как закон запрещает супружеские отношения с партнёром, не достигшим совершеннолетия по возрасту или по уму.
«Папочку» аж заколбасило и он разродился речью:
— Я всё понимаю Повелитель, но Вы не можете с ней развестись, не расторгнув договор!
«Другими словами живи с этой дурой и фиг тебе наследники от другой жены. Круто!», — мысленно прокомментировала я.
— Я признаю договор постоянным без дополнительного условия о наследнике, если Вы не расторгнете брак, и она останется здесь!
«Вот ведь, свинья эльфийская, брезгует дочуркой! Ну, все!», — взбесилась я и, решив напомнить о себе, с криком:
— Бяка! — шлёпнула ложкой в кашу, предварительно прицелившись.
Бинго! Я попала! Как он неотразимо смотрится с коричневатой кашей на белых одеждах! Сказка! Авангард!
«Папанька» развернулся ко мне и зашипел:
— Ах ты, маленькая дрянь!
Вот как! Получи фашист гранату!
Я открыла рот и заревела:
— Пахой папа! Пахой!— не забывая при этом тыкать в него полной ложкой с кашей.
Ко мне подлетел Дар, отобрал у меня ложку, стал гладить по голове и успокаивать:
— Не плачь, папа просто устал и расстроился, — и, повернувшись в сторону Владыки, предостерегающе заметил:
—Я прошу с моей женой обращаться соответственно её титулу!
Мне понравилось, и я заткнулась, не забыв снова напомнить:
— Дя? Кофету?!
— Хорошо будет тебе конфета, — вздохнул Повелитель и приказал: — Манвэлиэль, принесите её Величеству конфету.
Мне тут же сунули в руки местный леденец, похожий на наши «Мятные», только ещё липучее. Честно, я раз попробовала использовать вместо клея, так клеит не хуже «Момента». Клянусь! Засунув конфету за щёку, я тут же сообщила всем:
— Хосю писять! — заставив подавиться Владыку вином и вызвав у мужа приступ конвульсий от сдерживаемого смеха. Дар дал знак Манвэлиэль увести меня, но строго заметил:
— Вы плохо себя ведёте, дорогая! Вы не попрощались с Вашим отцом! Что он подумает о Вашем воспитании?
А ну это мы не против! Я перелезла через стол, сшибая хрусталь и фарфор на пол, повесилась «папочке» на шею и от души, с огромным удовольствием обслюнявила ему все лицо леденцом, поставив себе на заметку: потом почистить зубы. Мало ли что, всякую дрянь в рот тащить!
Манвэлиэль и Дар с трудом оцепили меня от парализованного дочерней любовью «папашки», почистили от хлебных крошек, и потащили к двери. У дверей вывернувшись из цепких рук, я обернулась к Владыке и нахмурилась:
— Игушку!? А то похой! Ай-я-я-й!
После этого выступления меня выставили за дверь. Когда мы, то есть я и сопровождающие меня лица, добрались до моей комнаты и закрыли дверь, эти самые лица начали сползать по стенке и рыдать от смеха. Пожав плечами, я удалилась чистить зубы.
Через два часа в комнату ввалился Дар, стащил меня с кровати и, прижав к себе, поделился радостной вестью:
— Спасибо, он подписал договор!!!
Вися у него на руках полузадушенной тушкой, я просипела:
