Я посмотрел на свои запястья: татуировки поблекли и стали почти невидимыми. Юля обрывает связи. Ещё недавно, я бы сказал, что это неосуществимо, но для неё не ничего неосуществимого. Мне нет места в этом мире. Устал захлёбываться от отчаяния и выть по ночам от тоски. Устал...
Я стоял на краю пропасти и готовился сделать шаг, когда раздался мелодичный голос сзади:
— Ты разочаровываешь меня, дроу!
Обернувшись, увидел Богиню. Йаола стояла, окружённая золотистым светом и смотрела на меня с укором. Преклонив колени перед ней колени, спросил:
— Что я могу сделать для тебя, Богиня?
— Спасти мою дочь и свою жену.
Моё изумление было бескрайним и безмерным. Юля дочь Йаолы? Теперь понятно, откуда у неё такие сверхъестественные возможности.
— Я не знаю, что мне делать, Богиня. Я искал и ничего не нашёл, ни одного упоминания, ни одной зацепки, – попытался объяснить своё отчаяние.
Йаола укоризненно покачала головой:
— Почему ты не прочитал пророчество? Ведь ты же с самого начала знал, зачем она вернулась.
Я усмехнулся:
— Знал, но старался не думать об этом, и потом нет ни одного полного текста пророчества.
Богиня возмутилась:
— Офигеть, какие мы ленивые. А пожевать за вас не надо? Ой!
Она прикрыла рот ладошкой, успокоилась и, глядя на остолбеневшего меня, пожала плечами:
— Что ты так смотришь, мы же с ней родственники. Вот и привязалось. Я оставлю тебе текст, ищи ритуал El'kARAS'oN.
Силуэт Богини начал бледнеть, она уходила и на прощание донеслось:
— Не разочаруй меня снова... зятёк.
Теперь у меня ещё и тёща есть.
У моих ног приземлился клочок пергамента, я поднял и развернул.
«Когда вернётся, родившаяся в этом мире и обретёт Избранного, который отдаст ей своё сердце, что бы разбудить её, пройдёт испытание Любовью и Ненавистью и замкнёт круг, только тогда обретёт этот мир покой и благоденствие...»
Глава 17 Молитва женщины: — Господи, дай мне мудрости, чтобы понимать мужчину, дай мне терпения, чтобы принимать его таким, какой он есть. Силы только не давай, Господи, ведь прибью его нахрен!!!
На границе зимы и лета стояли двое: усталый, измученный мужчина и бесстрастная, равнодушная женщина. И синева неба пыталась пробиться через ледяную корку, покрывшую листву.
Я пришёл к горам льдиин и звал Юлю несколько дней. К тому времени, когда она появилась, уже отчаялся дозваться. Её фигура соткалась в морозном воздухе из маленьких серебряных снежинок, и вот она стоит передо мной: красивая, похожая на статую... статую изо льда.
— Что тебе нужно, Дарниэль, Повелитель дроу? Зачем ты звал меня?
Не Дар... Дарниэль... и голос, такой равнодушный, лишённый всех эмоций, всех оттенков: холодный, ледяной.
Я опустился на колени со словами:
— Прости меня, я так виноват перед тобой. Молю тебя, вернись!
И снова ледяное дыхание в ответ:
— Я прощаю тебя, Дарниэль, Повелитель дроу. Уходи.
— Неужели ты ничего не помнишь? Если я тебе противен, пусть так, но есть же другие: дети, родственники, друзья! Тебя все любят и ждут! Скажи мне, что ты хочешь и я выполню любое твоё желание, только вернись, не оставляй нас... меня, – кричал в безумной надежде достучаться до ледяного сердца любимой. Но мои мольбы пропали втуне, в ответ лишь безучастный взгляд и равнодушные слова:
— Мне безразличны твои слова. Если ты всё сказал, то мне пора.
В эту минуту пришло осознание – медлить нельзя, ещё немного, и она уйдёт, и кто знает, придёт ли снова на мой зов. Как бы мне не хотелось сохранить свою жизнь, но ошибки следует исправлять, иногда даже ценой собственного бытия. Я полоснул себя кинжалом по груди, напротив сердца и начал говорить. Зазвучали древние слова ритуала. Ритуала, в ходе которого любящий отдаёт жизнь за жизнь любимого, передавая тому или той жар своего сердца. Всё изменилось, в этом мире больше ничего не существовало кроме нас. Мы стояли, заключённые в кокон из огня: плавились, сгорали и возрождались в нем. Боль пронизывала каждую клеточку тела, сжигала душу, вырывала сердце. Переплетение нитей ритуала и энергетических связей завершилось полностью. И я произнёс последние, заключительные слова, подтверждая своё решение:
— Возьми моё сердце и мою жизнь во имя жизни твоей. Это всё, что я могу тебе отдать. Прими мой дар и прости меня. Я люблю тебя!
Уже в падении, уходя в чертоги смерти, увидел, как ожили её глаза, и услышал её крик, полный отчаяния:
— Не-е-ет!!! Ты не можешь уйти! Я люблю тебя!
У меня получилось! Всё не напрасно. Я счастлив...
Темнота... Небытие...
Я стояла на коленях перед телом Дара в отчаянии. Применив все умения, сделав возможное и невозможное, не добилась ничего: его сердце не билось.
Что же мне делать?! Господи, что же мне делать?! Только сейчас поняла: как сильно я люблю его! Поняла и потеряла. Всё в один миг. Кто так жестоко играет нашими жизнями? Почему мы должны выбирать между жизнью и смертью? Что не давало мне так долго понять свои чувства к мужу? Как мне жить дальше в этом мире? В мире, в котором не будет его...
И снова усилия и снова надежда. Почему не бьётся его сердце?
— Нельзя заставить биться то, чего нет, – раздался позади меня тихий мелодичный голос. Обернувшись, увидела стоявшую рядом женщину окружённую золотым сиянием.
— Йаола? О чём ты говоришь? – мне была не понятна её фраза.
— О его сердце. Он отдал его тебе в дар, – объяснила богиня.
— Зачем? – всё ещё недоумевала я, но Йаола поморщилась видимо от моей глупости и терпеливо пояснила:
— Ты должна была очнуться от ледяного плена. А что растопит лёд лучше, чем горячее любящее сердце? Дроу пожертвовал собой во имя тебя и этого мира.
— Да мне плевать на этот мир, причинивший столько боли и страданий, и в настоящий момент отнявший мужчину, ставшего, как оказалось, для меня самым родным и любимым! – возмутилась я и высказала, пришедшую мне в голову мысль: — Ты же создала этот мир и имеешь власть над всеми живущими в нем. Следовательно, знаешь или можешь помочь мне вернуть мужа. Прошу тебя, помоги!
Богиня изучающее окинула меня взглядом и согласилась:
— Хорошо! Для этого мне необходимо соединить ваши связи заново, и ты сможешь поделиться с ним своим сердцем, разделив его на половинки, что бы снова сделать целым.
Не вникая в подробности, я протянула богине руки, не раздумывая ни секунды. Меня окутало золотистое сияние и татуировки налились силой, загорелись, запульсировали. Взяв руки Дара в свои, я начала говорить и слова как будто приходили сами собой, всплывая из глубин памяти. Минута, другая... Грудная клетка Дара поднялась и опустилась: он задышал. Он дышит!
