«На основании воинского устава главы [10], в собрании генералитета полковых и баталионных начальников положено: пользуясь победою при замке Мушковском, выступить корпусу для покушения на Варшаву»
[1421].
Далее в пунктах 1–5 описаны маршрут движения, мероприятия по обеспечению войск продовольствием и указан Минск-Мазовецкий как пункт сосредоточения и соединения корпусов Суворова, Ферзена и Дерфельдена, причем соединение с последним желательно, но если этого не произойдет, то действовать «с ним не ожидаясь»
[1422]. Очевидно, полководец не был уверен, что Репнин не помешает соединению в последний момент. Пункты 6 и 7 призывали пруссаков и австрийцев оказать поддержку. Наконец, пункт 8 содержал общую схему действий под стенами польской столицы:
«9. Первое стремление наше должно быть на Прагу
[1423], и, по осилении оного места, старатца сжечь мост чрез Вислу. Потом перейти против Вильянова или иного места за Вислу, оставя при Праге генерал-порутчика Дерфельдена с отрядом до 6000 или, по обстоятельствам, для дальних покушениев на Варшаву»
[1424].
Таким образом, первоначально предполагалось, взяв Прагу, приступить к тесной осаде Варшавы, но не к ее штурму, так как мост через Вислу, соединяющий столицу с предместьем, планировали сжечь. Очевидно, опасались, что неприятель может по нему контратаковать из самой Варшавы. Если бы собирались штурмовать сразу столицу, то решили бы мост захватить и сохранить. Вероятно, предполагалось, что сопротивление польских войск будет долгим и упорным. Кроме того, не было уверенности в помощи пруссаков и приходе Дерфельдена. В таком случае пункт 10 ставил еще более скромные задачи:
«10. Но ежели генерал-порутчик Дерфельден с его корпусом для каких-либо причин не прибудет, или паче прусские войски в довольном количестве содействовать не будут, то расположитца войскам на первый раз в кантониры на правом берегу Вислы
[1425], а когда позади расположения весь провиант и фураж выбран будет, то для лутчего спокойствия войск сближитца для винтер-квартир паки, к Бржесцю, Радзину и околичностям
[1426]»
[1427].
Пункт 10, таким образом, показывает, что Суворов готов был рисковать, устремляясь на Варшаву, но превращать риск в авантюру вовсе не собирался. Наверное, в этом одно из отличий его от всех князей Репниных и графов Салтыковых – и не только в русской армии. Подобного рода «полководцы» любой риск считают авантюрой, а операции планируют по принципу «как бы чего не вышло». Их удел – всегда быть битыми, как А. В. Куропаткин в Русско-японской войне.
С постановлением военного совета 14 октября согласились и поставили под ним подписи генерал-поручик Ферзен и генерал-майоры Г. М. Рахманов и А. П. Тормасов
[1428].
Меж тем 7 октября Суворов покинул Брест-Литовский
[1429] и двинулся на Венгров, получив от Дерфельдена рапорт, что тот выступает на соединение 8 октября
[1430]. Прошло пять дней, и 13-го наш герой рапортует фельдмаршалу о первых стычках с партиями противника, о движении польского корпуса генерала Мокрановского в 8000 человек при 20 пушках, о переправе через нижний Западный Буг и о приказе Дерфельдену преследовать и поразить этот корпус, «но сумнительно, чтоб по ту сторону Буга застать мог»
[1431]. Через два дня, 15 октября, Суворов рапортовал Румянцеву, что разъезды из корпуса Ферзена 11 и 12 октября столкнулись с польскими фуражирами, а Ферзен стоит в полумиле от суворовского корпуса. Меж тем 13 октября авангард Дерфельдена под командованием В. А. Зубова, младшего брата фаворита, успешно атаковал авангард Мокрановского
[1432]. Сам же Мокрановский 14-го числа, сумев обойти части Суворова, стоявшие в местечке Кобылка под Варшавой:
«…с его корпусом к Праге прибыл, обойдя здешнее место
[1433], и сего числа
[1434] под конец баталии отряжал на подкрепление несколько тысяч, но оные, не дошед 5 верст, усмотря наши легкие войски впереди себя, обратились назад».
[1435]
Отступление было результатом поражения, которое 15 октября понес пятитысячный отряд из корпуса Мокрановского при атаке у Кобылки:
«…5000 мятежников атакованы нашею кавалериею с 2-мя баталионами пешими егерями в здешних лесах. Баталия была 5 часов <…> Легкие наши войски салютированы были с Праги пушечною пальбою, и зажжены кругом Варшавы маяки <…>».
[1436]
Итак, за десять дней с боями русские полки дошли до Варшавы. Судьба Польши повисла на волоске. Положение в польской столице было неустойчивое, состояние духа смятенное. Вот что сообщил полководец Задунайскому в рапорте 17 октября:
«В Варшаве много мяса, но, по экономии в хлебе, ушедшей прошлой ночию прагский мещанин известил, что во время здешнего побиения
[1437] и от подъездов казаков пехотные войски, состоявшие в поле, бежали в Прагу, а кавалерия чрез мост в Варшаву, токмо не впущена; ныне в Праге мятежничьих войск при Зайончике, Мокрановском и иных: пехоты 15 000, конницы 2500, да жителей, могущих защищаться, до 2000, пушек более 100. Варшавская комиссия отпускает на все войски порционы по фунту мяса и по полуфунту хлеба на каждого в день, а на коней в рационы собирают солому с крышек
[1438]; косенеры все бегут, кто только уйти может, и от одного Мокрановского, по побеге чрез Буг, ушло свыше 1500…»
[1439]
