Дивизионы имеют приданные им взводы в 6-ти рядных колоннах, то есть двойных, а вместо 2-й линии сильный резерв, примерно в 1/2 численности 2-й линии.
Дивизионы прекрасны. Бог им поможет!»
[1806]
Ну вот Суворов и высказался. Идея нового боевого порядка перед сражением, построения, обеспечивавшего сокрушение неприятельской армии одним мощным ударом, концентрирующим все усилия атакующей армии, идея, бродившая в его голове все эти опальные годы, кристаллизовалась в дорожной карете и перелилась в наставление для австрийской армии, старательно записанное молодым генералом, который должен был успевать и за причудливым слогом русского фельдмаршала, и за странными поворотами его сознания. Успевал ли маркиз осмыслять записанное, мы не знаем, но эти необычные мысли о походе и сражении должны были произвести на него большое впечатление.
Казалось бы, уже высказано все, даже об обозе подумал полководец, но под самый конец он ставит стратегическую задачу:
«Главное было разбить неприятеля наголову на Олио
[1807]. Тогда бы и Пескиеру взяли. Вдруг слухи, что неприятель перешел Олио. Бежать за ним – значит отдаляться от наших целей – не взятой еще Пескиеры и Мантуи»
[1808].
Смысл этого финального отрывка в том, что австрийская армия находилась авангардами на реке Адидже, а основной массой – вокруг Падуи, где была и штаб-квартира генерала Края. Силы его армии были разбросаны глубоко в тылу, на востоке до границ Штирии (южная Австрия), полуострова Истрии и Далматского побережья Адриатического моря. Таким образом, к середине марта у него на линии реки Адидже было 57 батальонов, 42 эскадрона, то есть 58 тысяч человек, при этом ударным было левое крыло в 22 400 человек. Правый фланг опирался на Верону, занятую гарнизоном в 3000 человек, а левый – на Леньяго, чью крепость занимали 4700 человек. Таким образом, число собственно полевых войск составляло 50 300 человек. Позиции на реке Адидже были укреплены
[1809].
Французская армия, находившаяся под началом посредственного, нерешительного и слабохарактерного генерала Шерера, насчитывала 46 батальонов, 60 эскадронов, то есть 46 400 человек
[1810], из них вспомогательных войск из жителей Пьемонта, Цизальпинской республики и польских легионеров – 8000 человек. Из-за постоянного хищничества и коррупции, царивших в Директории и среди ее агентов, армия голодала, была разута и раздета, ослаблена дезертирством. Неповиновение дошло до того, что Шерер был уже шестым главнокомандующим за истекший год, авторитетом в войсках он не обладал, но наступление на австрийцев начать был обязан. В результате 14 марта 1799 г. (старый стиль) французы перешли реку Минчо, на которой они владели крепостью Пескиеры (Пескьеро) у ее истока из озера Гарда, в низовьях которой посреди озера стояла неприступная Мантуя, о чем пишет Суворов.
Генерал Край, узнав об этом, решил атаковать 16-го, но уже 15 марта (старый стиль) был сам атакован на 60-верстном фронте в трех пунктах: при Пастренго – дивизиями генералов Дельмаса и Гренье, где те одержали победу, при Санта-Лючии и Санта-Массимо – генералами Виктором и Гатри, которые после упорнейшего боя овладели к ночи позицией, и при Леньяго, где генерал Монришар с дивизией потерпел поражение от превосходящих сил австрийцев и отступил. Потери составили у австрийцев около 7000 человек, а у французов – до 6000 человек. Таким образом, у австрийцев был разбит правый фланг, а у французов – левый. Однако ни Шерер, ни Край не посмели использовать свой успех
[1811]. Напрасно генерал Моро советовал Шереру стянуть армию на левый фланг и, пользуясь тем, что мост через Адидже у Поло был восстановлен, перейти реку. Французский главнокомандующий, потеряв два дня, 18-го принял решение переправляться южнее Вероны. Таким образом, вместо того чтобы передвигать армию влево, ее стали перемещать вправо, да еще ввиду Вероны, куда теперь была стянута основная масса австрийцев, так как Край, вместо того чтобы использовать успех при Леньяго, беспокоясь за правый фланг, передвигали войска туда.
Перемещения обеих армий делались до 24 марта, время терялось, в итоге французы утратили шансы на успех, так как австрийцы передислоцировались. Теперь французы стягивали войска назад от центра на левый фланг по совету Моро, которому Шерер вручил здесь верховное командование, оставшись в центре. Силы их сократились до 40 600 человек
[1812].
Между тем теперь Край 25 марта атаковал, бой был тяжелый, и правый фланг французов после первых успехов был разбит и отступил. Моро удержал с большими потерями левый фланг, а у Шерера не осталось никакого резерва. Темнота прервала сражение, главнокомандующий, несмотря на предложения Моро ночевать на поле битвы, приказал отступать. Потери составили по 4000 человек с каждой стороны, но французы потеряли 4000 пленных, а австрийцы – до 2000 человек, зато взяли 8 французских пушек
[1813]. Шерер после таких потрясений, имея теперь в строю около 32 тысяч человек, несмотря на пассивность Края, не решавшегося развить успех, не стал оставаться на линии реки Минчо и 1 апреля (старый стиль) стал отступать, оставив гарнизоны в Пескиере и Мантуе
[1814].
Именно это и имел в виду Суворов, когда диктовал Шателеру. Он ставил на первое место овладение Пескиерой и осаду Мантуи, основной твердыни Северной Италии, а не преследование отступающего без боя за Олио французского командующего. Через сутки прибудет Суворов в Валеджио, где уже обосновался барон Мелас, приехавший наконец-то к австрийским войскам. Здесь будет наш герой поджидать четыре дня прибывающие русские корпуса и следить за обучением австрийцев, только что стяжавших первые скупые лавры на полях начавшейся кампании.
Суворов привез с собой инструкции императора Франца II, в которых недвусмысленно было сказано, что именно ждет от русского полководца австрийский монарх:
«Мое желание состоит в том, чтобы первые наступательные действия армии имели целью прикрытие собственных Моих владений и постепенное удаление от них опасности неприятельского вторжения. Посему следует обратить усилия наши в Ломбардию и в страны лежащие на левом берегу реки По. Там и в Пьемонте находится истинное гнездо и средоточие неприятельских сил; оттуда угрожают они всей прочей Италии и господствуют над нею.
