Указанный путь был возможен, если следовать из Беллинцоны вверх по реке Тичино до Айрало, оттуда на Сен-Готард, но, достигнув Андерматта, не поворачивать на восток на соединение с Линкеном, а идти дальше на север долиной реки Рейсы на Чертов мост и вперед на Амштег к Альтдорфу, вдоль озера Урнерзе, соединяющегося с Люцернским, на г. Швиц. Оттуда на город Цуг и на соединение с Готце и Линкеном как раз между Цугским и Цюрихским озерами. Путь этот от Андерматта до Цюриха составлял около 100 километров и обещал Суворову успеть вовремя к русским полкам под Цюрихом, составив армию около 66 тысяч человек в абсолютных цифрах
[2190]. С учетом потерь при движении от усталости и заболеваний, а также боевых потерь войска эти достигли бы 50–60 тысяч человек.
Но идти надо было по территории, где вполне могли находиться французские войска, тем более что накануне битвы при Нови отряд полковника Штрауха был сбит с Сен-Готарда. Следовательно, при первом же шаге из Беллинцоны вверх по Тичино русские части, идущие из Италии, должны были встретить французские посты, а дойдя до Сен-Готарда, стали бы штурмовать его, ибо перевал занимала бригада Гюдена. Следующие за перевалом на север и лежащие на будущем пути местечки и городки Андерматт, Вассен, Амштег, Альтдорф были 3–5 августа (старый стиль) заняты частями Шабрана, Луазона и Молитора, которые, как и Гюден, подчинялись Лекурбу, командовавшему всем правым крылом армии Массена. Точно так же войска его заняли тогда Швиц. Равным образом и знаменитый Чертов мост оказался в руках французов. В их же руках была теперь и долина реки Муота. Австрийцы же, предводимые Елачичем, отступили за реку Линт. Вся долина реки Рейс была также в руках французов. Они занимали позиции севернее Швица до Цюрихского озера, обладая Люцерном. Таким образом, весь маршрут, намеченный фельдмаршалом для движения на соединение с Римским-Корсаковым, был теперь в руках неприятеля.
Никаких точных сведений об этом у нашего героя не было, он уповал на получение информации от австрийцев, когда писал в вышеприведенном предписании от 25 августа (старый стиль):
«…ожидаю курьеров от фельдмаршал-лейтенантов Готце и Линкена с известиями о силе и сположении союзных российско-австрийских войск, о силе и распределении неприятельских; также желал бы я, чтобы они сообщили мне свои сведения о местных затруднениях и способах края для военных действий и мнения о том, как именно удобнее будет исполнить предполагаемое общее содействие союзных войск, как находящихся уже в Швейцарии, так и вновь направленных туда. Тогда только буду я иметь возможность решить свой план атаки и назначить для того в точности день и час»
[2191].
Из этого отрывка понятно, что Суворов вынужден полагаться на добросовестность и своевременность информации, поступающей от австрийцев, другого источника сведений у него нет. Насколько союзники окажутся добросовестными – это большой вопрос.
Наконец, завершая предписание, снова он обращал внимание генералов на необходимость концентрации сил:
«…во всех случаях предосторожности держать по возможности все силы свои в совокупности, дабы бесполезным раздроблением их и добровольным ослаблением не сделать самую атаку безуспешною»
[2192].
Как и ранее в 1789 и 1794 гг., он ясно дает понять бесполезность и опасность кордонной стратегии, тем более в горной войне. Действовать на путях сообщения только мобильными постами, высылая вперед разъезды для сбора информации, и поддерживать тесное и регулярное общение:
«Затем должно разузнавать вернее стоящего перед собою неприятеля и настоящую силу его. Мы должны о первых своих шагах подробно извещать друг друга чрез ежедневных
[2193] курьеров»
[2194].
Ясно, что при таком подходе каждый русский и австрийский корпус, сохраняя свои силы вместе, будет окружен паутиной постов и разъездов, которая позволит учесть большую часть движений французов и парировать их быстрым ударом всей массы войск на угрожаемом направлении. Таким образом, мы видим, что у Суворова стратегия и тактика составляю единое целое, где одно вытекает из другого.
На следующий день, 26 августа, в диспозиции, отданной к выступлению, намеченному на 28-е, Суворов для русских корпусных командиров Дерфельдена и Розенберга, ведущих войска из Италии, изложил свой стратегический замысел более конкретно:
«Как скоро посты неприятельские, преграждающие вход в Швейцарию, опрокинуты будут, то войска полковника Штрауха
[2195] останутся на границе и прикрывают дальнейшее наступление российской колонны, не входя во внутрь Швейцарии. Овладев Сен-Готардом, российская колонна старается зайти неприятелю в тыл теми же путями, которыми он сам напал на левое крыло австрийской армии в Швейцарии
[2196], и доселе еще теснить его, то-есть по долинам Рейссы и Линте, а может быть, и по долине Рейна»
[2197].
Итак, взяв Сен-Готард, Суворов планировал сломать систему французских коммуникаций в Центральной Швейцарии, идя долиной Рейсы. При этом не отбрасывает он и флангового удара долинами Рейна и потом Линты.
Австрийцам при этом предписана также активная роль: они идут навстречу наступающим русским корпусам:
«Как выше сказано, обе императорские армии должны произвести в одно время нападение на неприятеля с фронта, а потому <…> Линкен должен употребить все усилия для соединения с российскими войсками, следующими из Италии, в чем, без сомнения, он легко успеет, и растянутое правое крыло неприятельское, атакованное с фронта и с тылу, будет совершенно разбито»
[2198].
Как выросло за полвека военное искусство в руках Суворова: в 1759 г. при Кунерсдорфе Фридрих Великий спланировал охват русского левого крыла на Малом Шпице, надеясь этим выиграть битву; в 1799 г. великий Суворов планирует охват правого крыла французской армии, растянутого на десятки километров в альпийской горной стране, надеясь на выигрыш целой кампании. Примечательно, что для обоих полководцев маневр не самоцель, как для австрийской военной школы, а средство, обеспечивающее конечный успех атаки, которую они признают самым действенным средством достижения победы. Закономерно, что третьим великим полководцем уходящего XVIII в., исповедующим этот же принцип, стал «юный Бонапарте»
[2199].
