Но Суворову мало разгрома одного фланга армии Массена, ему нужно больше: после первого крупного успеха он хочет в кантоне Гларус соединиться с Готце
[2200], а потом:
«Однакоже не должно и тем ограничиваться: российские войска, вступив из Италии в Швецарию, устремятся решительно по левому и правому берегам Люцернского озера до самого Люцерна, совокупно с войсками… Линкена и Готце, атакуют и отбросят правый фланг неприятеля, расположенного между озерами Цюрихским и Цугским, и наконец вместе с корпусом… Римского-Корсакова употребят все усилия, не щадя никаких жертв
[2201], чтобы овладеть позициею на правом берегу нижней Рейссы и Аара. Тогда занятие Сен-Готарда, Фурки
[2202] и Гримзеля
[2203] левым крылом российских войск, из Италии прибывших, совершенно прикроет левый фланг»
[2204].
Результатом всех этих усилий должно было стать поражение французской армии на всех пунктах стокилометрового пути от Сен-Готарда до Цюриха, освобождение Центральной Швейцарии и восстановление прямой связи между Италией, освобожденной Суворовым, и Южной Германией, куда переходит армия эрцгерцога Карла.
Все это фельдмаршал считал возможным, если постоянно и ежедневно поддерживать координацию усилий, непрерывно наступать, «не щадя никаких жертв». Все принципы «Науки побеждать» (глазомер, быстрота и натиск) развернуты в этой диспозиции и приспособлены для горного театра войны. Казалось, можно было выступать. Даже распоряжения о снабжении продовольствием и фуражом были загодя отправлены австрийским провиантмейстерам и комиссарам
[2205], отдан прощальный приказ по австрийской армии, остающейся в Италии
[2206]. Наконец послано донесение императору Павлу I:
«…поведу я теперь храброе Вашего Императорского Величества воинство в Швейцарию, куда Высочайшая Ваша воля путь мне указует, и тамо, на новом поле сражения, поражу врага или же умру с славою за отечество и государя, которому малый остаток преклонных дней моих принадлежит, и тем запечатлею всеподданическую верность мою к августейшему престолу»
[2207].
Но едва был сделан первый шаг, как началось вмешательство самой судьбы.
Сначала облеклась она в синий французский республиканский мундир и, приняв облик Моро, 28 августа двинулась спасать осажденную Тортону. Суворов, как было
«получено известие, что неприятель наступает 3-мя колоннами на Серваль, Акви и Нови для освобождения Тортоны и потом, что к Нови пришел в 6000-х, где с обеих сторон происходили разные шермицели»
[2208],
поворотил полки назад, но неприятель, увидя их возвращение, «скрылся паки в горы»
[2209]. Войска наши простояли на прежних позициях, пока 31 августа не сдалась Тортонская цитадель. Поход вновь возобновился. На марше наш герой уточнил вновь план наступления
[2210], написав императору Францу II и эрцгерцогу и прося не выводить австрийские войска, то есть корпуса Готце и Линкена, пока Швейцария не будет освобождена им
[2211].
Но все было тщетно, теперь судьба надела белый австрийский мундир и оказалась для Суворова куда опаснее, чем все французские полководцы, вместе взятые. По прибытии в швейцарский городок Таверни фельдмаршал вынужден был, сдерживая раздражение, писать Францу II:
«Я пришел сюда 4/15 числа <…> Но здесь не нашел я ни одного мула и даже не имею никаких известий о том, когда прибудут они. Таким образом поспешность нашего похода – осталась бесплодною; решительные выгоды быстроты и стремительности нападения – потеряны для предстоящих важных действий»
[2212].
Это было написано 6 сентября (старый стиль), и только через два дня, как известно из письма Меласу, вместо необходимых для перевозки провианта на русскую армию 1344 мулов
[2213] и 70 для запасных патронов, только теперь, 8-го числа, прибыло всего 650 голов вьючных животных, при этом оплаченных всего лишь до Беллинцоны, то есть еще на 10 миль пути. И это все! На следующий день, 9 сентября (старый стиль), Суворов сообщает обо всей этой истории Павлу I. Он негодует на австрийцев уже открыто и называет имена обманщиков.
Это канцлер Тугут, который английского посла в Вене «торжественно уверил, что эрцгерцог ныне отнюдь из Швейцарии не выступит при обнадеживании, что о сем предмете [будет] писать к эрцгерцогу. Но сим самым удостоверением обманул он его и дал эрцгерцогу выиграть время для выходу его из Швейцарии»
[2214].
Это генерал Мелас, который дал мулов только
«…под горную артиллерию, а в прочих отказал, уверив, что я их всех найду готовых в Белинцоне, откуда путь на Сен-Готард <…> Спешным по встречавшимся уже горам походом достигли мы до Таверны, в 10 верстах от Белинцоны лежащей, где ни одного мула не находим»
[2215].
Наконец, это генерал Тиллер, который «со своими комиссарами обманывает нас двуличными, постыдными обнадеживаниями, и уже пятые сутки стоим мы праздно у Таверны. Таковая наша недеятельность доставляет неприятелю все способы оправиться, и приятием новых его мер может положение наше содеяться весьма опасным»
[2216].
В своих опасениях Суворов оказался абсолютно прав: ситуация быстро ухудшалась именно из-за потери времени. Другой бы на его месте пал духом и отказался от задуманного. Но именно утратой духа герой наш никогда не страдал. Выход был найден: взамен недостающих мулов навьючили казачьих лошадей, и свое письмо к государю полководец закончил по-деловому:
