– Ругательство, – буркнул скальд.
– Я так и подумала. Сколько у нас денег?
– Хватит на полторы лошади.
Вигдис тяжело вздохнула, откинув голову на спинку лавки. Руки ее были сцеплены в замок, пальцы крепко сжаты. Женщина определенно пребывала в раздражении, но вряд ли она злилась именно на мужа, скорее ей была неприятна сама ситуация. А еще воительницу просто выводили из себя отказы, которые она получала раз за разом. Илатин истекал караванами, как рана кровью, но никто не желал дать работу ее мечу. В городе было полно наемников, многие обладали определенной репутацией и даже знаменитыми прозвищами и никому не нужна была неизвестная воительница, плохо знающая язык. Мальфри назвал это конкуренцией.
– Понтовщик обязался подкинуть мне работу, за то, что я тогда его выручил, – вырвал ее из раздумий голос скальда. – Говорит, что есть у них наводка на какого-то господина, обещал придержать ее для меня.
– Мальфри, обещай мне, что как только у нас будут деньги на лютню, ты оставишь воровство.
Скальд долго глядел ей прямо в глаза, а потом согласно кивнул.
– Сразу же, дорогая. Не думаю, что я смогу извлекать приятные звуки из любого инструмента, который можно купить у старого Дрога, но даже так это будет проще и определенно приятнее, чем карманничество.
Иногда Вигдис казалось, что ее муж получает удовольствие от своего нынешнего занятия. Не от самого факта воровства, а от подбора цели, прощупывания жертвы и оценивания рисков. Выступая на сцене, Мальфри тоже читал людей – он умел это делать – но сейчас он использовал другую грань этого своего таланта. Однако больше всего воительницу беспокоило то, что за все время после происшествия скальд ни разу не пел, не сочинял и даже особо не заглядывался на женщин. Он пребывал не в духе, и Вигдис не знала, как его взбодрить. Похоже, единственным способом вывести его из этого состояния, было вернуть лютню. Забавно, но за всю их совместную жизнь она ни разу не видела, чтобы муж надолго отложил инструмент. Обычно Мальфри не выдерживал и двух дней, а самый длительный срок, когда он отказался от музыки, составил половину недели – ему в руки попала толстая книга древних, и он не отвлекался ни на что, пока не прочитал ее от корки до корки.
– Будь осторожен, ладно? Хочу скорее уехать из этого проклятого города.
– Непременно милая. Непременно.
Понтовщик кричал так громко и визгливо, что Мальфри хотелось заткнуть уши. Скандал набирал обороты, собирая все больше зевак, и скальду приходилось прикладывать усилия, чтобы не удаляться от жертвы. Если бы не наводка, Мальфри ни за что бы не приблизился к этому мужчине – слишком внимательный, цепкий взгляд мелких глаз, внушающая мускулатура и странноватая для местных одежда. Но если кража удастся, уже завтра скальд сможет наконец-то покинуть Илатин.
Решив, что время настало, Мальфри начал проталкиваться сквозь толпу, как бы стараясь покинуть место скандала. В какой-то момент он оказался просто прижат к нужному человеку, и запустить руку в чердак оказалось совершенно плевым делом. Однако карман был очевидно пуст. Вытащить руку скальд не успел – невысокий мужчина, что также толкался рядом с жертвой, схватил его за руку и начал кричать громче понтовщика. Однако глаза его не выдавали никакого удивления, скорее в его взгляде была сосредоточенность, и Мальфри с холодеющим сердцем понял, что вся эта наводка была подставой. И он попался.
* * *
Вигдис шатало от усталости. Она не спала уже двое суток, под глазами залегли тени, а в голове шумело. К мужу ее не пустили, пахан посоветовал убираться к диким духам, а куда еще пойти она просто не знала. Наказание за воровство для чужеземца было одно – штраф, но сумма была просто огромной. Слава добрым богам, что хотя бы руки не рубили, как бывало в старину. Прислонившись к каменной стене здания тюрьмы, Вигдис тихо сползла по ней и уселась на землю, положив голову на колени.
– У доброй госпожи проблемы? – услышала воительница мягкий голос с непонятным выговором.
Подняв глаза, она увидела пожилого мужчину в такой знакомой одежде жреца Ульга. В груди колыхнулась надежда.
– Мой муж, он есть скальд, то есть, м-менестрель, – слегка заикаясь заговорила Вигдис. – Стража требовать штраф, но не иметь столько денег…
– А, знаменитый Мальфри? Я слышал о нем. Говорят, он потерял свою лютню?
– Да, ее разбить. И украсть деньги. Мы пытаться работать, но меня никто не хотеть брать.
– Возможно, я мог бы помочь вашей беде – мне как раз нужно еще несколько воинов и знаток древнего наречия. Если согласитесь на работу, я уплачу штраф за вашего мужа. Разумеется, с вычетом из жалования.
– Что за работа?
Вигдис не была дурочкой, и она понимала, что все это не просто так. Не просто так здесь появляется жрец, знающий ее мужа, нуждающийся в их услугах и готовый уплатить штраф. С другой стороны, служители богов идут своими собственными путями, и неизвестно, что могло привести сюда этого жреца.
– К югу отсюда есть некие древние развалины, в которые никак не возможно попасть. Точнее, так считалось до того момента, как ко мне попала некая информация… Впрочем, вас это волновать не должно. Так вот, есть развалины, и есть путь к ним, однако путь не безопасный, пролегающий через старый лес, уже множество лет служащий приютом для различных разбойников. Для этого мне и нужны воины. А для того, чтобы попасть в развалины, нужен человек, хорошо знающий язык древних.
Вигдис тяжело было понимать обороты жреца, но основный смысл она все же уловила. Не важно, с подвохом дело или нет, но это был ее шанс, реальный шанс вытащить мужа и покинуть проклятый город, потому с ответом она не медлила.
Глава седьмая
Летнее солнце согревало спину уставшего Янара. Еще немного, и горящий шар закатится за горизонт, но молодой жрец видел очертания деревушки, к которой стремился, когда поднялся на высокий холм; идти оставалось немного. Деревень в этой местности великое множество, вот только беда в том, что добраться до них из-за многочисленных разливов реки ужасно непросто. Да ко всему прочему вокруг холмы, холмы и еще раз холмы. Янар устал, вспотел под жарким солнцем и мечтал о горячем ужине и кружечке холодного пенного пива.
Поднявшись на очередной холм, жрец с облегчением услышал крики ребятни, мычание загоняемых в хлев коров и прочие звуки крупной деревни. Когда Янар подошел к поселению, солнце уже полностью скрылось за холмами, от реки поднимался пар, и все вокруг тонуло в той особой, вечерней тишине. Постучавшись в двери первого приличного дома, жрец получил все, о чем мечтал в последние часы.
Поднявшись с колен, Янар услышал крики снаружи. Очевидно, шумиха поднялась некоторое время назад, но погруженный в молитву жрец не обратил на нее внимания. Нахмурившись, он закончил ритуал и поспешил из пустого дома на улицу, в сторону криков.
– Забили! – голосила зареванная баба, сидя на земле и держа на коленях голову какого-то бугая. – Забили кровиночку мою, сына забили!
