Заулыбалась Мара и отправила безымянного обратно – за девичьими душами.
Янару очень понравилась эта сказка, хоть и сомнительно выглядел солдат, пятнадцать лет служивший злой богине. Да и безымянный со свитком и пером для знающего человека выглядел смешно, ведь так называли вечных спутников Мары, снежинок.
А еще заметил молодой жрец, что в сказках сливались роли богини зимы и Смерти. Все чаще и чаще не делали сказители меж ними различий. Хотя это и правда отчасти, близка Мара со своей старшей сестрой, и любит собирать души, но все ж Госпожа Пустошей стоит выше.
Покидал эту деревню Янар не без печали – уж больно радостной она была. Зажиточная, полная счастья, растущая. Именно в такой бы деревне ему хотелось осесть на старости лет, но все чаще сталкивался жрец с другими: нищими, полупустыми, забитыми. Холодными. И не в отсутствующем огне здесь дело, иначе смог бы он помочь, а так не знал священник, что же делать. Пустые стояли деревни, потому что забирали господа земель молодых на войны, в свое услужение, где они гибли без счета. Нищие они были, потому что плохо рожала земля, истосковавшаяся по благословениям Ниневии. Богиня плодородия вновь отправилась в дальние странствия, в поисках способа вернуть своего возлюбленного, а оставленные ею земли хирели и чахли в тоске.
Янар хорошо помнил то, что рассказывала ему Ивон о своей покровительнице. Он вообще хорошо помнил все беседы с ней, начиная с самой первой, когда они познакомились в саду ее ордена.
В каждом ордене есть свои правила и обычаи. Иштар принимает только женщин, Траст только мужчин. Жрецы Идриса и Ульга должны знать древнее наречие, а Андруил – уметь стрелять из лука, пусть даже сами они не охотники. У служителей Анвара есть только один критерий – они должны истово верить, чтобы суметь призвать огонь.
Что-то желающее войти в орден должны уметь до вступления, чему-то обучают после. Многие ордена имеют свои ритуалы инициации, подобный есть и у жриц Ниневии.
Каждая жрица богини плодородия достигнув определенного возраста начинает искать себе партнера. Когда придет срок, девушка должна лишиться девственности, в надежде на самый великий дар своей покровительницы, означающей особое расположение богини. По давней традиции партнера девушки ищут среди таких же юных послушников при ордене Похищенного бога, но стать им может кто угодно.
По какой-то прихоти судьбы Ивон выбрала Янара.
Он помнил ту крайне неловкую беседу в саду, когда они стояли друг против друга и не знали, куда девать руки. Он не знал, почему среди множества других она выбрала его – неловкого, полноватого, застенчивого подростка. Он подозревал, что девушка и сама не понимала, что ее зацепило, но раз взглянув в серые глаза послушника, она почему-то больше не колебалась. Стараясь как-то разрядить обстановку, Янар задал первый пришедший в голову вопрос:
– А какой обряд инициации у послушников-парней?
– Такой же, но до него обычно не доходит, – охотно принялась пояснять девушка. Ей тоже было очень неловко, но она старалась этого не показывать. – Многие мальчики не могут дотерпеть до срока, да и срок определить сложно… А еще они чаще приводят своих подружек, но есть и те, кто ищет пару в вашем ордене. Большинство моих знакомых пытались просить о ритуале девушку из вашего ордена по имени Хелена, но она всегда отказывала, а у женщины в таком обряде всегда приоритет.
– Знали бы, какая она противная на самом деле, – скривился Янар.
Ивон засмеялась, увидев скорченную им рожицу, но смех был скорее нервным. Вздохнув, она вязала себя в руки и приказала:
– Поцелуй меня. Надо же с чего-то начинать.
– Ладно…
Он тогда так разволновался, что невольно поджег дерево. У него закончился воздух, и, чтобы удержаться на ногах с кружащейся головой, молодой послушник схватился за ветку, которая тут же занялась веселым пламенем. Вроде бы это была яблоня. Вопреки его опасениям, молодая жрица не разозлилась за причинение вреда дереву, а задорно рассмеялась. В тот момент Янар навсегда влюбился в ее смех.
После обряда инициации они начали встречаться. Такое часто происходило и даже поощрялось вышестоящими жрицами. К сожалению, Ниневия не обратился свое благосклонное лицо на молодую жрицу ни в ту ночь, ни в последующие, но Ивон не расстраивалась. Девушка была влюблена в свой дар лекаря и бесконечно благодарна за него божественной Матери.
В пути Янара не было конечной цели. Он шел от деревни к деревне, от города к городу. Узнавая от местных, куда стоит отправиться и какой дорогой, он всегда следовал их указаниям, порой забредая в такие деревушки, где жрецов не видали едва ли не годами. Центральные графства были испещрены дорогами и тропинками, ведя от одного поселения к другому, хотя основной поток путешественников и шел по крупным трактам с трактирами вдоль пути. Самые отчаянные же (или самые спешащие) выбирали короткие дороги, на которых могли столкнуться с разбойниками, дикими духами и ночным холодом.
Размеренный шаг погружал юного жреца в пространные размышления, за которыми он частенько выпадал из реальности. Краем глаза отметив, что он вошел под сень древнего леса, Янар продолжал шагать. Солнце, изредка выглядывающее из-за плотных облаков, только-только миновало зенит. Парило.
Остановившись, мужчина обломил ветку с низкого куста, чтобы обмахивать вспотевшее лицо. Скорей бы уже разразилась гроза, ибо глотать душный воздух становилось все труднее и труднее. Снова погрузившись в свои размышления, Янар заметил идущих ему навстречу людей только тогда, когда те оказались в нескольких шагах от него.
– Да не потухнет, ваше Преподобие! – поздоровался с ним тучный человек, идущий посередине.
– Пусть горит вечно, – машинально отозвался Янар.
После этого он более внимательно и осознанно вгляделся в троицу людей, остановившуюся перед ним и перекрывшую дорогу.
По центру стоял поздоровавшийся с ним здоровяк, оказавшийся также самым молодым. Надетая на нем рубаха могла похвастать множеством заплат, а также отсутствием рукавов, на поясе висел большой кинжал. Справа и чуть сзади нервно приплясывал на месте худощавый тип, несмотря на жару закутанный в одежду и с какими-то обрезками на шее. Возможно, это и были отсутствующие рукава толстяка. Третий и самый дальний от Янара мужчина продолжал насвистывать какую-то незнакомую мелодию, заложив руки в карманы. За спиной его висел короткий лук, худощавый вооружен не был.
Некоторое время молодой жрец и троица стояли на месте, разглядывая друг друга. Потом Янар все же не выдержал и поинтересовался:
– Вы хотите благословения?
– Да-да, хотим, – ответил нервный. – Только не совсем мы, да и не здесь.
– Умолкни, – беззлобно сказал ему толстяк.
– Тут пройти надо, недалече, – веселым голосом сказал лучник.
– Благословение на дом? Или тут где-то кострище?
– Мы на месте объясним, – веско заявил толстяк, и выжидающе уставился на жреца.
