– Да, царапина, но все равно! – взорвался Хаган. – Какого безымянного, Мэрген! Почему в переделки всегда влезаешь ты, но достается мне, а? Что тебе за дело до этого лавочника, что тебе за дело вообще до всех этих людей?!
– Он был в беде, – попытался оправдаться лучник, но Хаган, всегда спокойный Хаган выплескивал давно скопившееся напряжение и обиду, подсев на горяченного коня и не собираясь останавливаться.
– Ты убиваешь этих людей с холодным сердцем, но стоит любому отребью сказать «Помогите» как сердобольный Мэрген тут как тут! И ладно бы ты один, но ты всегда тащишь за собой меня, ты всегда тащишь Каару, отряд! Мара побери, друг, определись уже, кто ты: воин или миссионер, реши наконец, и прекрати втягивать меня в это дерьмо со спасением «невинных», за которое уже поплатился Октай!
Мэрген стоял, опустив голову и не смея возражать другу, который из-за него получил сейчас рану. Пустяковую, но все же рану, и лишь только от благосклонности Эйлив зависит, как все обернется в следующий раз. Мужчина прекрасно понимал, что Хаган прав, и с горечью в сердце принимал его упреки.
Каару, подойдя ближе, положила руку на плечо брату, успокаивая и одновременно вынуждая показать ей лицо. Аккуратно вытерев кровь, и убедившись, что это действительно всего лишь глубокая царапина, она прижала платок к щеке воина и коротко скомандовала «пошли». Успокоившийся, несколько сконфуженный своей вспышкой Хаган и пристыженный Мэрген беспрекословно ей подчинились. Упоминание Октая вновь разбередило старую рану у всех троих.
Вскоре они покинули город и двинулись дальше на запад. Эта часть их пути вела вдоль реки, по обжитым землям, и несмотря на холодные осенние дни, они путешествовали с комфортом, останавливаясь на ночь в деревнях и находя приют в придорожных трактирах. Несколько раз они оказывались в местах, где недавно были «Сыны грозы», и там их часто встречали враждебно, иногда отказывая в ночлеге. Видно было, что побывавшие здесь «сыны» принесли боль и страдание, оттого люди были озлоблены и не хотели даже разговаривать с чужаками.
– Как такое могло вообще произойти? – удивлялся Мэрген. – Я слышал, что они обещали вернуть Похищенного бога, разъезжали по деревням, даря огонь. Даже песню слышал.
И лучник красивым, сильным голосом пропел:
Чередою бликов проносились мимо
Огненные стрелы, знаки рун чертя.
В дальние пределы, тайные уделы,
Ярым опереньем виднокрай коптя.
[8]– Видно, мятеж их сильно изменил, – пожал плечами Хаган. – Будьте начеку, что-то мне подсказывает, что мы с ними вскоре встретимся: «сыны» петляют, но явно движутся на запад.
Верность его слов подтвердилась через несколько дней, когда в деревне недалеко от огромной, разделяющей графства на две части великой реки степняки столкнулись с «Сынами грозы», готовящими ритуальное сожжение.
Занятые приготовлениями, «сыны» не заметили появления неожиданных гостей, а потому некоторое время ошарашенные воины степи наблюдали за тем, как молчаливая толпа внимает разодетому хлыщу на импровизированном помосте, а его помощники уже подготовили все для огромного костра. Посредине, в куче хвороста, стоял привязанный к столбу молодой человек, что-то отчаянно шептавший, глядя в небо. Когда-то он, возможно, был полноват, но сейчас его щеки ввалились, глаза запали и были больше похожи на глаза загнанного зверя, чем на человеческие.
– Руки! – ахнула Каару. – Гляньте на его руки!
Степняки все, как один, посмотрели на руки привязанного к столбу, и теперь ахнула не только девушка – человек, которого «сыны» собирались принести в жертву, был жрецом Похищенного бога.
– Хаган…. – начал было лучник, но тот махнул головой.
– Может, он сам на это пошел? Это ведь его бог…
Внезапно их заметили – от толпы отделилась пара, мужчина и девушка, оба огненно-рыжие, и быстро приблизились к степнякам.
– Помогите ему, – прохрипел мужчина, обращаясь ко всему отряду сразу, переводя взгляд с одного на другого. – Велизар сошел с ума, и я не могу его переубедить… Сделайте хоть что-нибудь, он ведь сейчас сожжет моего друга!
– Хаган, – твердо сказал лучник. – Это ведь жрец. Нельзя допустить, чтобы он погиб.
– И нам еще долго двигаться к Оримунди, а зима все ближе, – тихо заметила Каару, уже начиная погружаться в транс.
Предводитель их отряда бросил короткий взгляд на сестру, а затем приказал атаковать.
Степняки с дружным гиканьем кинулись в бой. Никто не ожидал их нападения, «Сыны грозы» были слишком заняты приготовлениями к ужасной казни, а местные жители, если кто и видел прибытие отряда, не спешил сообщить об этом воинам. Засвистели белые стрелы Мэргена и обычные Тумура, взлетел над деревней тонкий и яростный крик Каару… Несмотря на внезапность нападения, «Сыны» проявили себя с лучшей стороны. Растерявшись в первые минуты, они вскоре собрались и сумели дать отпор степнякам. К тому же, здесь были действительно хорошие воины, да и их предводитель, которого рыжий назвал Велизаром, тоже ввязался в бой. Ко всему прочему, их просто было вдвое больше…
Среди битвы, битвы не на жизнь, а на смерть, раздался зловещий смех, услышав который, даже самые опытные воины «сынов» на мгновение остановились, внутренне содрогнувшись. В мирную деревеньку сошла сама четырехрукая в образе молодой жрицы, что сейчас как огненный вихрь крутилась среди воинов, двумя своими саблями сея боль и смерть. Все было решено за несколько минут – мало какой человек может выдержать кровавую ярость жрицы Иштар, особенно если за ее спиной стоит небольшой, но сплоченный отряд.
Деревенские разбежались кто куда, и правильно сделали – встреться сейчас хоть один на пути Каару, и он уже был бы мертв. В себя жрица пришла только тогда, когда противников не осталось, и без сил опустилась на взрыхленную их ногами землю.
Она смутно слышала, как Мэреген и Тумур сыпали проклятьями, пытаясь попасть в нескольких сбежавших «сынов», называя их трусами; с трудом осознавала, что один из воинов Хагана мертв, зарублен в первые мгновения боя, когда на нее еще не снизошла ярость богини; и с большим усилием поняла, что затеянное удалось – жрец, которого собирались принести в жертву, был спасен.
Мэрген помог ей встать и отвел в дом, на который указал трясущийся от всего пережитого жрец. Там их двоих отпоила молоком хмурая женщина, с опаской протягивая кружку девушке, как будто ожидая, что та вот-вот кинется и изрубит ее на куски.
– Спасибо вам… – наконец смог членораздельно выговорить жрец. – Вы спасли мою жизнь.
– Почему тебя хотели сжечь? – спросил Хаган.
– Не почему, – вздохнул парень. – Просто Велизару думалось, что таким образом он получит силу… А возможно, просто думал наказать, за то что сбежал тогда, в столице…
– Ты участвовал в мятеже?
– Боги, нет! Ушел до того, как там все началось… Но они снова нашли меня.
