К хранилищу подходили с мечами на изготовку. Вигдис что-то ворчала про щит, но его у женщины не было. Возможно, именно на это она и жаловалась. Несмотря на все ожидания, ничего не происходило – дверь просто стояла на месте, а духи не спешили показаться. И только когда Мальфри подошел ближе и сказал что-то на древнем наречии, чего Ивон не смогла разобрать, на двери проступило смахивающее на человеческое лицо.
– Пароль, – проскрежетала дверь, отчего воины Лешека как один вздрогнули и осенили себя защитными знаками: кто крестом, а кто кругом.
Мальфри очевидно понял, что сказала дверь, потому что ответил, снова на древнем наречии, и среди его слов жрица, немного знакомая с этим языком, разобрала слова «забыл» и «подсказка». Дверь снова что-то промолвила, среди мешанины слов Ивон ничего не могла разобрать, да и не так уж она хорошо знала язык, на котором говорили люди до злодеяния Мары. Скальд нахмурился, очевидно что-то припоминая, а затем его лицо озарилось догадкой. Сорвав со спины лютню, он прекраснейшим голосом пропел, аккомпанируя сам себе:
Белым снегом замело все твои следы,
Знаю ищешь и зовешь ты меня в дали,
Верю наша встреча где-то впереди,
Потерпи немного.
Лишь с тобой
Я живой.
Некоторое время перед входом царило молчание. Ивон узнала строки из старинной песни, которую любили исполнять бродячие актеры: для ее правильной игры требовались двое, мужчина и женщина, взявшие на себя роли Анвара и Ниневии. Считалось, что лишь настоящие чувства заставят песню «зазвучать» так, как вкладывалось ее создателем, жрецом Ульга.
Дверь довольно ухнула, однако ее короткий ответ был понятен даже воинам Лешека. Скальд не угадал.
– Но это же верные слова! – возмутился Мальфри. – Они не менялись столетиями!
Скальд заметался по полянке перед дверью, вцепившись в лютню, как утопающий в весло. Все наблюдали за ним, ворочая головами из стороны в сторону вслед стремительным движениям мужчины. Внезапно скальд резко остановился, а наблюдающие за ним по инерции еще некоторое время двигали головами.
– А что если попробовать другую версию…
Скальд подскочил к двери и снова пропел:
Вновь идем по кругу,
Сквозь туман и вьюгу,
Мы кричим друг другу,
Слышим вой.
Но весна вернется,
Снова жизнь начнется,
Солнце улыбнется
Дверь довольно защелкала и лицо на ней исчезло. Последний громкий щелчок, и между накренившимся косяком и полотном показалась широкая щель, осветившаяся на мгновение зеленым.
– И все? – удивился один из солдат. – Так просто?
– Вам везти, что мой муж знать все когда-нибудь существующие песни, иначе вы никогда не войти внутрь, – веско заметила Вигдис, и жрица была склонна с нею согласиться.
Они вошли внутрь, и Мальфри, не обращая внимания на предупреждающие оклики, быстро зашагал по прямому коридору, игнорируя боковые двери. Ивон, Вигдис и все остальные поспешили за ним. На ходу воительница пояснила, что в таких комнатах нет ничего интересного, кроме самых тяжелых и совсем непостаревших предметов обстановки и мебели. Спустя совсем немного времени они прошли в последнее помещение, куда, видимо, и вел коридор. Мальфри уже был здесь, хватая все попадающее ему под руки. Чего, к слову, было не так уж много – хранилище знаний было практически пустым.
– И здесь то же самое, уходили, все забрали, – бормотал скальд.
Велеслав со своими людьми разбрелись по хранилищу, осматривая боковые проходы и комнаты, а жрецы и островитяне остались в главном помещении и небольшом закоулке прямо перед ним, где по наводке скальда они также обнаружили немногочисленные бумаги.
В хранилище они провели несколько дней – больше не позволяли ни запасы, ни количество обнаруженных артефактов и свитков, коих было прискорбно мало. Скальд не скрывал своего разочарования, он был уверен, что найдет много больше. Однако и то, что они обнаружили было невероятно по мнению Ивон.
– Смотри, здесь говорится о том, что всех дверных духов помогали связывать жрецы Ульга. Оттого они все требуют «пароль» – песню или мелодию одной из древних баллад.
Скальд проникся уважением к Ивон, которая живо заинтересовалась древними знаниями, мало обращая внимания на артефакты. В то время как воины понабивали карманы всем, что им показалось ценным, Ивон и Радогаст с головой ушли в изучение немногочисленных записей. И если Мальфри видел в них лишь способ приумножить собственные знания, то у Ивон просто голова кружилась от открывающихся возможностей. Она может узнать, как использовать диких духов, как привязывать их к вещам и территориям, может узнать секреты древних, что даст ей не просто преимущество над другими жрецами, а настоящую власть и славу открывательницы. Подумать только, что она может сделать, удайся ей узнать хотя бы несколько секретов древних! Орден Ниневии изменится до неузнаваемости, когда она станет во главе…
Скальд не замечал ее честолюбивых устремлений, или попросту игнорировал, сосредоточившись на изучении записей. Ивон хоть как-то могла ему помочь, в отличие от всех остальных, не знавших и слова на древнем наречии, и ее тяга к знаниям, не важно, из-за чего она возникла, импонировала мужчине. Вдвоем они отсортировали бумаги, откладывая в сторону совсем уж бесполезные записки вроде «Сегодня на обед курица. Д.» и «Опять сменили пароль. Сколько можно? Оставь дубликат у меня на столе. В». Эти заметки они решили оставить в хранилище, а все, что представляло хоть малейшую ценность, забрали с собой, благо, их было совсем немного.
– Ты точно уверен, что там говорится о хранилище? – сомневалась Ивон, в очередной раз перечитывая письмо, протянутое ей Мальфри. – Я могу разобрать «встретимся на базе». Что значит «база»?
– Базами древние называли хранилища, судя по всему, – пояснил скальд. – Да неважно, ты дальше, дальше посмотри!
– «На краю леса, где две реки»?
– Это Оримунди! Более того, чуть ниже, через пару абзацев описывается конкретное место!
– И ты знаешь, где это? – поднял бровь Радогаст.
– Ну, я не местный, но с таким описанием найти не сложно, – ухмыльнулся скальд. – Да и раньше мне встречались упоминания именно этого места, но не такие точные. А вот еще одно.
И Мальфри протянул жрецам конверт с надписью «Возврат. Адресат не найден».
– Здесь печать с гербом города, что стоит как раз у самого Оримунди, между двух рукавов реки. В письме некая женщина рассказывает о том, что на их базе потух огонь, и они так и не смогли его разжечь. Спрашивает как дела у какой-то Анны и интересуется, работает ли еще ее сын на базе возле Оримунди. На той самой базе! Дальше идет рассказ, как она сама бывала у Великого леса и бла-бла-бла, обычное письмо.
