Он, в отличие от девушки, не испытывал перед чужестранным жрецом никакого трепета. Хотя ему доводилось слышать разные истории о тех, кто посвятил свою жизнь Похищенному богу, и некоторые из них заставляли кровь стыть в жилах. Например, та, в которой рассказывалось о жрице, потерявшей возлюбленного. Она, по словам рассказчика, совершенно сошла с ума, и принялась сжигать все и всех на своем пути, сам ее взгляд заставлял людей вспыхивать точно факелы…
Мэрген поежился, вспомнив ту историю. Кто знает, правда это или лишь байка, рассказанная подвыпившим путешественником? Лучше держаться подальше от всех этих жрецов и их молитв. Но, конечно, это не относится к Каару и Манзан, жене Хагана. Хотя нет, от Манзан все же тоже стоит держаться подальше, только по другим причинам.
– Насмотрелась? – спросил Хаган, тоже не думая понижать голос. Все равно жрец не обращал на собравшихся никакого внимания.
– Нет еще. Хочу увидеть… Ах!
Восклицание вырвалось не у одной только Каару. Все собравшиеся выдохнули в одном порыве и отпрянули назад. А все дело в том, что подготовленный хворост внезапно загорелся, абсолютно весь! Жрицы Иштар, наделенные в Великой степи даром разжигать огонь, все же делали это с помощью подходящих инструментов, а не вот так, просто протянув руку.
– Колдовство, – прошептал Мэрген.
Несмотря на то, что голос его был очень тихим, жрец все же услышал и с улыбкой повернулся к друзьям.
– Вера, – с легкой полуулыбкой поправил он.
Затем жрец заметил Каару и низко поклонился, особым образом сложив руки на груди. Девушка повторила его поклон, а потом долго смотрела вслед скрывшемуся среди степняков мужчине.
– Видели, где у него татуировки? – задумчивым голосом спросила жрица брата и друга и сама же ответила. – Почти у самого локтя.
– Это значит, что он сильный жрец, верно? – нахмурил лоб Хаган. – Тем более интересно, что он делает в степи. Как бы там ни было, нам нужно спешить – хан не любит ждать.
В ответ Каару одарила его долгим взглядом, который сын вождя не смог расшифровать. Порой так же на него смотрела Манзан, только взгляд жены был намного более пронзителен, и выдержать его было куда как сложнее.
Не сказав более ни слова, молодые люди поспешили к шатру хана. Кешиктены, личная гвардия хана, узнав их, пропустила внутрь. Мэрген остался ждать у входа.
– Вы звали нас, отец? – спросила Каару, быстро сориентировавшись в обстановке.
Пока только Хаган осматривался вокруг, выискивая глазами хана, его сестра уже поняла, что в палатке не было посторонних, а значит, можно было позволить себе некоторую вольность. Впрочем, для любимой дочери великий хан всегда готов был сделать исключение.
– И уже достаточно давно, – проворчал хан, отходя от стола, на котором одиноко стояла пустая миска.
Несмотря на то, что тон отца не был грозным или обвиняющим, Хаган поспешил выдать объяснение.
– Войско наше столь велико, что Мэргену потребовалось очень много времени на поиски. Кажется, скоро нам придется вводить отдельную должность – вестовых.
Последняя фраза, задуманная Хаганом как шутка, к его удивлению вызвала задумчивое выражение на лице хана. Похоже, слова сына породили в нем некую идею, которую мужчина счел весьма удачной. Вскоре морщины его разгладились, а взгляд стал более осмысленным – верный признак для знающих его людей, что принято некое важное решение. Конечно, никто из собеседников хана кроме Верховной жрицы и, быть может, его юной невестки, не ожидал, что он поделится решением с ним, и Хаган был счастлив самим тем фактом, что отец принял во внимание его слова.
Выйдя из задумчивости, хан жестом предложил своим детям сесть, и сам устроился напротив. Некоторое время они молчали. Нет, подобное поведение отца не было необычным, но в походе у хана столько дел, что не успеваешь со всеми справиться, а сейчас вождь просто молча сидел, как будто в праздности.
Хаган уже открыл было рот, чтобы прервать молчание, но Каару незаметно ткнула его локтем. Девушка всегда лучше разбиралась в настроениях отца, и в отличие от брата поняла, что хан собирается с мыслями в желании что-то поведать им обоим. Неясно, было ли это умение видеть в людях врожденным, или приобретенным в годы ученичества в Священном городе, однако в очередной раз оно ее не подвело.
– На завтрашний день орда останется здесь, – вдруг сказал хан. – А в день после этого сюда доберется войско Сохора, и мы дадим ему бой.
– Почему бы не выступить ему навстречу? – не удержался от вопроса Хаган.
– Он знает, где мы стоим. Он будет стремиться сюда изо всех сил, и, по нашим расчетам доберется сюда ровно на восходе второго дня. Его воины будут уставшими, не выспавшимися, голодными.
– Даже уставшие, его воины – свирепые бойцы, – заметила Каару.
– Свирепые, но неорганизованные, а главное не преданные Сохору, – улыбнулся хан. – Нет, исход этой битвы давно предрешен, и я позвал вас сюда не за тем, чтобы обсуждать ее.
Великий хан встал, и в некоем нетерпении принялся ходить по шатру.
– Хаган, ты молодой, но уже опытный воин. Каару, ты еще ни разу не была в битве, но о твоей проницательности говорят повсюду, ты жрица яростной Иштар. Скажите, дети мои – чем вы видите нынешний поход? Понимаете ли вы его цели?
Юные степняки задумались над вопросом хана. Внезапно совсем с других сторон начали открываться им все передвижения орды, все приказы вождя. Непонятные ранее, но уже показывающие результаты реформации армии открылись в другом свете, стали ясны намеки Манзан, которые не понимал ранее ее муж.
– Завоевание степи? – тихо сказал Хаган. – Отец, ты хочешь покорить всю Великую степь?
– Это моя цель, – кивнул хан. – Цель, к которой мы близки. Цель, навстречу которой мы уже не идем, но летим быстрее ветра. После поражения Сохора путь на запад будет открыт перед ордой.
– Северные племена будут недовольны, – нахмурила лоб Каару. – И покорить их мечом и стрелой будет много сложнее, чем Сохора и всех тех, кто стоит за ним.
– А это уже не моя задача, – сухо улыбнулся хан. – Верховная жрица вынашивает свои планы, и отказалась делиться ими даже с Манзан, но уверяет, что через несколько лет более преданных подданных мне не видать.
Каару была уверена, что даже если Верховная жрица отказалась делиться своими планами с помощницей, это вовсе не означает, что Манзан их не знает. Младшая жрица восхищалась женой своего брата, и во всем старалась походить на нее. Впрочем, все кто знал Манзан восхищались ею – такой красавицы и искусной воительницы больше не было во всей Великой степи.
– Это ведь не все, что ты имел сообщить нам? – поинтересовалась Каару.
– Нет, есть еще кое-что. Плох тот вождь, что желает остановиться на достигнутом, и у меня есть чем занять орду после завоевания западных племен, до которого остались считанные дни.
