Если на таком задании одному солдату не хватит сил удержать в руках копье или не хватит терпения дождаться приказа командира, под удар может быть поставлен весь отряд. И именно дед Лаза отвечал за то, чтобы такого не происходило. Под его руководством две с половиной тысячи отборных воинов проходили сложнейшие тренировки, участвовали в боевых учениях и моделированиях различных опасных ситуаций. Он отвечал даже за то, что бойцы ели и пили, разрешая им расслабляться только во время редких увольнительных.
Однако, несмотря на ежедневную муштру и строгий подход, тренера Рамуда в гвардии очень любили и уважали. Потому что каждый знал: этот высокий суховатый старик гоняет их не ради собственного удовольствия и не ради галочки в отчетах. Всем новичкам, начинающим возмущаться по поводу чрезмерных нагрузок, рассказывали старую историю, случившуюся, когда Торус только-только получил эту должность.
Тогда у одного гвардейца случился день рождения и он, вместе с десятком ближайших друзей из своего взвода слезно выпрашивал у старика внеочередной увольнительный. Тренер, что же, дал согласие, но наказал явиться на следующее утро, так как должно было произойти переназначение отрядов. Вояки вернулись в срок, все было нормально, но жребий, определяющий, кто и на какую миссию будет назначен, не делал скидки на недавние попойки. Четверых из компании, включая именинника, отправили на задание, где те и погибли, прихватив с собой половину отряда, потому как накануне не присутствовали на тренировке и не знали деталей нового построения. Совпадение? Да, конечно. Череда совпадений, приведшая к смерти десятков хороших ребят. И де-юре, Торус не был ни в чем виноват, у него даже было право давать отгулы, так что и в этом он не нарушил ни единого закона. Вот только то, что написано в официальных бумагах очень редко соответствует тому, что происходит в голове. Старик винил во всем себя, много и долго пил, оплатил из своего кармана похороны всем погибшим и пытался давать деньги их семьям, хотя большинство наотрез отказывалось. Только вмешательство Фелиции, его дочери, смогло вернуть тренера Рамуда в строй. Никто не знал, что именно она ему тогда сказала, но с тех пор Торуса ни разу не видели пьяным. А еще он никогда и никому не делал поблажек, ни в честь дня рождения, ни в честь свадьбы, ни по любому другому поводу.
История крайне поучительная, но рассказывали ее не потому, что пытались привить новеньким чувство долга или отбить тягу к гуляниям. У каждого, тем более взрослого, человека, должна быть своя голова на плечах. Моралью этого рассказа всегда была одна фраза: «Если Торус Рамуд что-то говорит, делай, потому как первый, о ком он заботится – это ты».
Именно поэтому, когда карета, запряженная парой крупных лошадей, въехала под свод штаб-квартиры апрадской гвардии, ее встречали приветственные крики и радостные восклицания. Сегодня тренер появился с опозданием почти на полтора часа, да еще и не пешком, как обычно, но все, от капитана гвардии и до последнего поломойки, знали причину. Через несколько минут эта причина, щурясь после полутьмы кареты, спустилась по особому трапу на тренировочный плац.
Лаз пока не мог нормально ходить: его недуг, так и не определенный врачами, заставлял его совершать такие выезды в маленьком кресле-каталке. Впрочем, это уже давно перестало смущать мальчика. В конце концов, не было его вины в произошедшем, а значит и стесняться своей ущербности было бессмысленно. Так что дыхание его перехватило вовсе не поэтому. Просто открывшееся взгляду зрелище было куда величественнее, чем он мог себе представить.
С небольшого помоста, на который выехало кресло, открывался поразительный вид. Сто, двести, пятьсот, тысяча… не менее двух тысяч человек, выстроившихся в идеальный квадрат, стояли у его ног неподвижно, словно каменные изваяния. На отполированных до блеска доспехах играло солнце, пробивающееся через высокие стрельчатые окна, а в прохладном воздухе каменной залы поднималась тонкая дымка, создаваемая теплом тысяч тел.
– ПО-О-ОЛК! – откуда-то слева раздался громоподобный выкрик и единым движением воины вскинули правые руки к груди, пошатнув стены многоголосым звоном металла.
– Лазарису Морфею, потомку Торуса Рамуда, троекратное ПРИВЕТ!
Конечно, троекратным должно быть совсем другое слово, но Лаз, даже несмотря на своего дедушку, не заслужил пока, чтобы ему кричали «Ура!» А вот приветствие было вполне уместно, пусть и такое… экстравагантное. И снова гвардейский полк Апрада сотряс огромную залу слитным ревом тысяч глоток.
– ПРИВЕТ!
– ПРИВЕТ!!
– ПРИВЕ-Е-ЕТ!!!
Пройдут года, Лазарис увидит много армий и солдат, но эти люди, собравшиеся заранее, без приказов и указаний, просто чтобы поздороваться со внуком своего любимого наставника, навсегда останутся в его памяти.
. . .
– Вот, внук, это моя мастерская, – потратив почти час на разговоры с лучащимися теплом и весельем солдатами, Лаз, наконец, смог попасть куда хотел. – Осмотрись, если хочешь, но ничего не трогай, а то твоя мама нам обоим головы отвинтит.
Улыбнувшись деду, мальчик осторожными движениями направил свое кресло между множества стеллажей и ящиков.
Потеряв на войне руку, Торус Рамуд, будучи неплохим магом, смог научиться управлять механическим протезом. Последний, вопреки ожиданиям Лаза, не был похож на искусственные конечности земного производства, то есть не обладал ни моторами, ни привязкой к оставшимся мышцам или нервам. Всем управляла магия, насколько смог он понять из несвязных объяснений Лани – нечто вроде телекинеза.
Однако это не означало, что руке не требовался уход и обслуживание. В большинстве случаев подобные процедуры пациенты проходили где-то раз в месяц у специальных, квалифицированных врачей. Но дед Лаза не принимал самой мысли о подобных визитах, а потому научился ухаживать за протезом самостоятельно, благо свободного времени и денег на такое занятие у старика хватало.
В последствии, как это нередко бывает, простая необходимость вылилась в настоящий интерес, а потом и в довольно сложное хобби, за которым Торус, бывало, забывал даже поесть. Кто-то бы счел подобную увлеченность железяками странной или даже ненормальной, но Лазарис, лишь раз услышав об этом, твердо решил, что тоже хочет этим заниматься. Во-первых, пусть конструирование механических рук и ног не имело прямого отношения к магии, но именно с ее помощью протезы приводились в движение, так что работа должна была проходить в шаге от вожделенного Лазом волшебства. Во-вторых, сам процесс создания чего-то подобного ему, как бывшему инженеру-конструктору был невероятно интересен. Когда из уравнения можно убрать такую вещь, как энергозатратность, сразу возникают десятки новых идей. А в-третьих, Лаз надеялся хотя бы отчасти забыться в этом занятии, променяв жизнь неполноценного калеки на бесконечный полет фантазии.
Из всего вышесказанного вытекало лишь одно: он должен был получить у родителей разрешение на участие в том, чем они сами боялись заниматься. И уже эта формулировка намекала на то, что добиться своей цели ему будет нереально сложно.
Но если Лаз что-то и вынес из безостановочных сражений с собственным телом, так это то, что пословица «вода камень точит» абсолютно верна. Нужно было лишь с чего-то начать.
