– Да, спасибо. – короб протестующе скрипнул, но выдержал.
– Вы что-то хотели у меня спросить? – В глазах Дамии играли озорные искорки. Фелиция поражалась этим переменам, недавняя молчаливая скорбь исчезла бесследно, женщину словно подменили.
– Ничего конкретного, просто узнать, как идут у вас с Лазарисом дела. Я его почти не вижу, с утра он исчезает из дома, возвращается только на обед, ужин и когда уже пора ложиться спать. И вы точно такая же. Я, конечно, понимаю, что это все, наверняка, очень интересно, но мне же тоже хочется пообщаться с сыном. – В голосе Фелиции сквозило неприкрытое раздражение. Впервые за четыре года любовь ее ребенка была украден у нее, и кем? простыми железяками! И пусть сознание понимало, что это не изменило его чувств к маме, сердце продолжало отчаянно сопротивляться.
– Так пойдемте со мной! – немного невежливым движением согнав свою нанимательницу с ящика, Дамия вернула ношу на плечо и призывно махнула рукой.
– Нет-нет, как же я пойду, там наверняка грязно, да и не хочу я его отвлекать… – Конечно, ей хотелось пойти. Но она так долго сопротивлялась желанию сына, что теперь вмешиваться в его увлечение было как-то неудобно и даже немного стыдно.
– Да идемте, Лаза сейчас нет в лаборатории, он на небольшой прогулке по саду. Я настояла, чтобы он иногда выходил из четырех стен. Так что я смогу вам все показать по-тихому, а когда он вернется, вы сможете понаблюдать за нашими занятиями.
Фелиция поняла, что женщина видит ее насквозь. Спорить было бессмысленно, так что она лишь благодарно кивнула.
Надо сказать, что Кратидас Морфей все свои обещания исполнял по высшему разряду. В пустом ранее уголке старого сада теперь стоял небольшой домик, все еще поблескивающий новенькой краской. Если бы не полдюжины толстых труб, торчащих из крыши как грибы, невозможно было бы догадаться, что это место – на самом деле высокотехнологичная лаборатория.
Свекр Фелиции оказался прав, хобби его внука влетело старику в кругленькую сумму, но встречая за завтраком, обедом и ужином искрящиеся энтузиазмом глаза Лаза, Кратидас ни о чем не жалел.
И сейчас сама Фелиция, впервые переступившая порог дома с момента его постройки, смогла хотя бы от части понять, что так привлекало ее сына.
Надо сказать, что Дамия поддерживала лабораторию в идеальной чистоте, привитой армейской выучкой. Однако все равно было видно, что все в этом месте активно использовалось и не было лишь элементами антуража. По одной стене ровными рядами висели инструменты, чистенькие и блестящие, но рукоятки были затерты, а рабочие поверхности начали стесываться. У другой стоял длинный верстак, часть которого, специально для мальчика, могла опускаться почти до пола. В ящиках лежали деревянные заготовки разных деталей, другие ящики были заняты слитками металлов, большими и маленькими, третьи – свернутыми в трубочки схемами и чертежами, а дальнюю стену, освобожденную от стеллажей, украшали три печных топки разных размеров.
И во всем этом, приложив лишь небольшие усилия, можно было разглядеть нечто большее, чем просто набор оборудования. Стоило просто постоять в этом помещении пару минут, подышать запахом свежей стружки, чернил и горячего железа, как становилось понятно: тут творится настоящая магия, не та, доступная любому чародею-недоучке, а особенная, никак с первой не связанная. Такая магия жила в старой пекарне, где слуги всегда покупали хлеб, в кабинете Кратидаса Морфея, где в полутьме и полной тишине, за тяжелым дубовым столом он решал чьи-то судьбы, даже в классе самой Фелиции, где она занималась со своими детьми, тоже витала эта магия. Именно она отличала настоящее от поддельного, показывала, что человек, который здесь работает, находился на своем месте, там, где ему следовало быть с самого рождения.
– Госпожа… – тихий голос Дамии выдернул Фелицию из ступора.
– Да-да, вы правы, здесь очень интересно… – она засуетилась, протянув руку к первому попавшемуся свитку, поднесла ладонь к лицу и замерла.
– Вы плачете, госпожа.
. . .
– Мам-ма! Ты п-пришла к-кк нам в г-ггости? – Маленькое инвалидное кресло въехало в лабораторию, тихо поскрипывая недостаточно смазанными осями.
— Да, мой хороший. Встретила у дома Дамию – и она пригласила меня в гости. – Профессионализма у Фелиции Морфей было не отнять: ее голос ничем не выдал недавнего всплеска эмоций. Вот только никакой самоконтроль не мог убрать красноту с глаз.
– Мама, т-тты п-ппла-акала? – маленькая ладошка легла на ее руку.
– Нет, дорогой, просто у вас тут было немного дымно, у мамы заслезились глаза. Все в порядке, – Отмазка, конечно, отвратительная, но ничего другого не придумалось.
– Н-ну ладно. Т-ттебе зд-д-здесь нр-нравится? – К счастью, Лазарис, похоже, не обратил на слезы большого внимания. Проехав между женщинами, он остановился посреди свободного пространства и картинно раскинул руки.
– Очень нравится. Ты ведь мне все тут покажешь?
– К-кконеч-чч-чно! См-ммот-тр-три…
. . .
– Дорогой, а вот ты знал, что разные материалы по-разному реагируют на магию? к примеру, бронза… – Вечером, когда чета Морфеев уже лежала в кровати и Санктус пытался продолжить чтение книжки, которую недавно откопал в закромах отца, Фелиция неожиданно начала разговор на совершенно новую тему.
Ее руки ни на секунду не останавливались, с немного противным звуком втирая друг в друга один из множества кремов, и при этом она умудрялась вываливать на мужа горы странной и непонятно откуда взявшейся информации. Наконец, книжка была отложена на прикроватную тумбу: Санктус окончательно потерял строчку, на которой читал, и на Фелицию уставились два раздраженных и недоумевающих глаза.
– Что происходит? Я словно переместился на три месяца назад, только тогда все это мне говорил мой сын. Он тебя заразил, что ли, страстью к механизмам? Вроде была самой ярой противницей всего этого – и вот на тебе.
– Ох, да, я же не сказала, – ничуть не снижая оборотов, Фелиция переключилась со способов закалки металлов на новую тему. – Я сегодня ходила в его лабораторию на, скажем так, экскурсию. Великий свет, ты бы его видел! Чувствую себя полной дурой, что запрещала ему этим заниматься. Наш сын просто светился от счастья! И знаешь, даже его заикание стало куда лучше! Это все точно идет ему на пользу.
– И не ему одному, – усмехнувшись про себя энтузиазму жены, Санктус сполз под одеяло.
– О чем ты?
– Дамия. Она последнее время тоже светится.
– Значит, ты тоже заметил? – закончив ежевечерний ритуал с втиранием крема, Фелиция тоже опустила голову на подушку. – Мне кажется, что общение с Лазом как-то компенсирует, что ли, то время, что она потеряла со своим ребенком.
– Согласен. Тесть был прав, порекомендовав ее.
– Когда ты уже прекратишь называть моего папу «тестем»? – Наморщенный женский носик развернулся в сторону мужа.
