– Тринадцатого ранга не существует, я понимаю. Мне жаль, что потратил Ваше время, надеюсь на снисхо…
– Прочь.
– Мой Каган?
– Ты не слышал, что я сказал!? ПРОЧЬ!
– Есть, мой Каган.
– Стой!
– Д… да, мой Каган?
– Скажи там, чтобы прибыл магистр магии! И…
– И кто?
– И моя дочь.
. . .
– Идол, как успехи?
– Все идет точно по плану, Хозяин. Погрешность – меньше месяца.
– Отлично. Каковы прогнозы?
– Крайне оптимистичные. В мире Монарха его сущность в смертных значительно усилена, а это амбиции, жажда власти, господства, могущества. Так что они не упустят такой возможности.
– Очень хорошо. Погоди. А это что такое?
– Аномалия, Хозяин.
– Нет-нет-нет, не бывает таких аномалий! Ладно на несколько процентов, но душа этой девчонки сильнее теоретического максимума мира Монарха более чем в полтора раза! Почему никто мне о ней не сообщил?
– Кроме силы души она – обычный ребенок, ни сам Монарх, ни я, не сочли это важным…
– Обычный, говоришь? На, смотри!
– Ч…что это?
– Ее душа, Идол, душа девчонки!
– Светлые… как мы не заметили?
– Эх… да в общем тут вашей вины нет. Они вам противопоставлены, так что от вас она была скрыта. Но это не отменяет того факта, что вы не сообщили мне о ней сразу как обнаружили!
– Мне жаль, Хозяин…
– Черт, не были бы вы все сейчас заняты – ждало бы вас страшное… ладно, занимайтесь. Девчонку к нашему не пускать, а лучше постарайся сделать их врагами, по текущей ситуации это будет не так сложно.
– Сделаю в лучшем виде, Хозяин!
– Я надеюсь.
Глава 19
– Великий Уроборос, наконец-то я закончил… – на столе лежала вещь, не имеющая аналогов во всей стране. До него доходили слухи, что где-то на далеком юге люди давно создали аппараты куда более продвинутые, однако Лаз все равно гордился своей работой. В конце концов, он сделал все меньше чем за месяц, один, ребенок шести лет. – Хех… – поймал он себя. – Шесть лет, ага…
– Лаз, ты тут? – в дверь лаборатории аккуратно постучали. С какого-то момента Дамия перестала быть обязательным свидетелем всех его занятий тут, чем мальчик активно пользовался, покрывая криво сделанные детали слоями великого и могучего и поминая всех богов, кого знал.
– Заходи! – От сестры у него было никаких секретов. Ну, может, кроме того, что включал в себя знание иномирового мата. Щелчком пальцев, так ему было проще сфокусироваться, Лаз откинул крючок. Тот, жалобно звякнув, застрял в косяке двери. Занятия по контролю магии давали свои плоды, но ему еще определенно было куда стремиться.
– Чем занимаешься? – Девочка, осторожно лавируя между коробками с обрезками металла – Лаз явно не умел поддерживать тот порядок, что хранила тут Дамия – пробралась к брату.
Лани ростом пошла в деда по отцу – Кратидас Морфей славился тем, что умел смотреть на людей сверху-вниз, будучи на голову ниже. А Лазарис явно унаследовал эти гены от Торуса, так что десятилетняя сестра и шестилетний брат смотрели друг на друга с одной высоты. Лаз работал в особом кресле, поддерживающем его тело в вертикальном положении несколькими ремнями.
Они были похожи и непохожи одновременно. Одинаковый разрез глаз, ямочка на подбородке, чуть курносый нос. Но при этом Ланирис дышала жизнью: несмотря на то, что, уходя в учебу, девочка иногда забывала поспать и поесть, она все равно была румяной и пухлощекой, с красивыми, чуть вьющимися волосами цвета ржи и глазами, похожими на окна в море. Лаз же… в семье Морфеев уже очень давно ходила шутка, что брат отдал сестре свою порцию здоровья. Шутка не слишком уместная, но полностью отражающая действительность.
Как бы хорошо он не питался, его тело оставалось больше похожим на мешок с костями, ребра можно было пересчитать с закрытыми глазами, с бедер сваливались почти любые брюки, а любые рубашки и пиджаки висели как мешки на огородном пугале. Короткий ежик не мог скрыть абсолютной белизны волос, а всегда полуприкрытые веки – красноты глаз. В Кристории это называлось снежным проклятьем, на Земле – альбинизмом, но суть от этого не менялась. На солнце, даже зимнем, ему можно было находиться считанные минуты, иначе мертвенно-бледную кожу ждал неизбежный ожог.
Ее, впрочем, это нисколько не смущало, Лани давным-давно перестала замечать изъяны внешности брата, сосредотачиваясь лишь на его плюсах. И для Лаза такое отношение было дороже любой другой помощи.
С интересом девочка посмотрела на разложенную на верстаке конструкцию.
– Все свои куриные лапы мастеришь? – Лаз помнил, как его работа обрела это прозвище. В общем-то, он был сам виноват. Когда только чертил наброски, Лани вот также подошла и спросила, что он рисует. Немного раздраженный, он и выдал это «Куриные лапы». Теперь его работа, наконец, завершена, но это название к ним приелось, хотя ничего куриного в них не было.
– Ага, – впрочем, он не особо возражал. Как говорится: «Хоть розой назови ее, хоть нет…» – И я только закончил. Будешь первым свидетелем испытания. – В глазах Лани зажегся огонек искреннего интереса.
– Давай-давай! Здорово! – Лаз лишь усмехнулся. Все-таки она была еще ребенком.
– Помоги мне тогда. Надо сесть на верстак. – стульев в лаборатории не было, мальчик испытывал отвращение каждый раз, когда его лопатки касались твердой спинки, а на табуретке усидеть долго ему было нереально.
Сестра с энтузиазмом его подсадила, опасности не было: Лани занималась магией уже четвертый год и в случае чего легко могла наколдовать что-нибудь, что смягчило бы падение с высоты в метр.
– Что дальше?
– А дальше мне надо это на себя надеть, – С некоторым усилием Лаз положил на колени «куриные лапы». Несмотря на то, что он постарался сделать их насколько возможно легкими, из-за кучи деталей они все-равно весили килограмм семь. Половина его самого.
– Тебе помочь? – Лани со скепсисом во взгляде оглядела покрытые непонятными металлическими штуковинами штаны.
– Не надо. Я должен быть в состоянии справляться с этим сам, иначе нет смысла.
Конечно, творение Лаза рядом не стояло по тонкости исполнения с работами той же Дамии, он еще просто не так хорошо контролировал магию. Однако мальчик наотрез отказался от помощи своего учителя, ноги он должен был вернуть себе сам.
С приятным скрипом новой кожи обе штанины раскрылись в стороны, давая возможность влезть в них прямо так, в одежде и без лишней возни. Положив «лапы» на стол, Лаз парой движений сел на них сверху, после чего принялся сосредоточенно затягивать многочисленные ремешки. Он снимал с себя мерки столько раз, что уже помнил все параметры наизусть, а потому все село как влитое. Первая часть была завершена без сучка и задоринки.
