Когда его оттаскивали от распластанного на полу человека, лицо того полностью исчезло в смеси крови, соплей и ошметков кожи. Он помнил, как вырывался, как кричал, что не закончил, как дико, страшно хохотал… помнил, как последним усилием затухающего сознания направил телекинетический пресс прямо между ног безобразного монстра. И помнил, что этот удар достиг цели.
А потом его разум поглотила тьма.
. . .
Первым в небольшую подсобку, щедро залитую красным, вбежал Торус Рамуд. Старый вояка, он понял, что происходит что-то странное через пару минут после вопроса внука о сестре. Слишком уж взволнованным был мальчик.
Однако когда старик все-таки нашел Лазариса, было уже слишком поздно. И дикий вопль: «Убью!» застал Торуса в десятке метров от внука. Когда еще никто не понял, что происходит, старик уже бежал за мальчиком, запоздало приходя к мысли, что ребенок не может так двигаться.
За вторым поворотом коридора дед все-таки потерял Лаза и, к сожалению, побежал не в ту сторону. Когда же он понял свою ошибку, вернулся и нашел нужное место, было уже слишком поздно.
Лазарис был явно не в своем уме, что-то кричал, что именно было не разобрать из-за булькающей в горле крови, смеялся как безумец, но понять, что именно тут произошло, было несложно.
Вторым в комнатку влетел Савойн Листер. Второй по силе маг страны, он, пусть и не знал, что именно произошло в банкетном зале, быстрее всех остальных примчался на место, отследив его по возмущениям энергии. Он знал об истинной силе Лаза, но даже в самом кошмарном сне не мог представить, что она может проявиться так рано.
Два старика взглянули друг другу в глаза, а потом Торус Рамуд сделал два шага вперед и опустил пятку тяжелого ботинка свинье на горло.
– Я сделал, – лающе, отрывисто рявкнул он, понимая, что время поджимает. – Сможете?
– Смогу.
. . .
В простом виде, один из законов физики, которые Лаз так хотел принести в этот мир, звучал так: «Действие равно противодействию». И он заплатил за то, что забыл об этом.
Глаза смотрели в потолок. Такой знакомый потолок больничной палаты. За те семь лет, что прошли с его рождения, Лаз видел этот потолок минимум раз в месяц. Простуды, ожоги, растяжения, вывихи, иногда даже переломы: его тело было слишком слабым и это не изменилось с созданием «Лапки». Он просто научился обходить эту слабость, оставлять ее за скобками. Вот только то, что он сделал, не могло быть проигнорировано.
Сложный перелом колена, рваная рана плеча, внутреннее кровотечение в брюшной полости, а также десятки мельчайших травм по всему телу, слишком многочисленные даже для внесения в карту пациента. Однако на этом его увечья не заканчивались. Когда хрупкие руки семилетнего ребенка раз за разом врезаются в чужой череп с силой профессионального воина, хорошо, если от них останется хоть что-то.
Обе кисти были раздроблены не меньше, чем у насильника. Пальцы переломаны, кости ладоней растрескались как земля в засуху, лучевая и локтевая лопнули на тонкие и острые щепки, глубоко вошедшие в мясо. Спасло его лишь то, что на место происшествия одним из первых прибыл Савойн Листер, второй по силе маг в стране, собственной персоной. В противном случае на месте двух бесформенных кусков мяса, в которых лишь с большим трудом можно было узнать человеческие руки, не было бы вообще ничего.
Впрочем, он нисколько не жалел о содеянном. Вряд ли бы он повторил процесс превращения своих же рук в кашу, но о том, что сделал это в первый раз, не жалел ни капли.
И причина сидела сейчас у его кровати. Лани спала, устав от постоянных переживаний и самообвинений. Хотя, как это часто бывает, кроме нее самой девочку никто не винил. Расследование, проведенное на месте за несколько минут, показало, что в бокал ей было подсыпано сильное снотворное, коробочку с которым нашли у насильника в кармане.
Личность преступника быстро установили, им оказался средненький аристократишка, ничем не выделявшийся, пока не попытался изнасиловать внучку не того человека. Да, история, ушедшая в народ, сильно отличалась от действительности. По слухам, подтверждаемым королевским двором, насильника убил никто иной, как Торус Рамуд, дедушка девочки. Когда толпа прибыла на место происшествия, то застала старика стоящим над телом преступника с окровавленными кулаками. Савойн Листер, прибывший чуть позже, завершил историю, объявив о снятии с Торуса любых обвинений, какими бы они не были.
На этом все и закончилось, даже без слов Савойна старику ничего бы не предъявили, люди не слишком-то жаловали педофилов.
А Лаз… про Лаза никто ничего не знал. Он находился в частной больнице, вне внимания общественности, да и не мог никто подумать, что семилетний ребенок мог подобное сотворить. Исчез он с банкета почти мгновенно, если кто и видел промелькнувший силуэт, никаких ассоциаций это не вызывало, а значит его секрет был сохранен.
Потолок давил своей молчаливой неизбежностью. Даже после вмешательства высшего мага и нескольких профессиональных магов-лекарей его ладони больше походили на свиные котлеты. Было понятно, что теперь даже сжатие кулака для него будет невыполнимой задачей. Только выбрался из цепких когтей слабости и беспомощности, как был затянут еще глубже…
– Ну уж нет… – тихий рык, разнесшийся по палате, был едва ли не страшнее того, с которого все началось.
Нет, это были глупые отговорки. В этом мире у него было нечто лучше бесполезных теперь рук. Да, он был прикован к постели минимум на пару месяцев, да, он теперь не сможет нормально писать или есть. Но это не означало, что он стал беспомощным. Произошедшее показало, что магия может дать ему то, что не может дать тело и он не сдастся сейчас, когда уже почувствовал ее возможности.
А свинья… свинья получила по заслугам.
Глава 22
– Могу я войти? – дверь больничной палаты тихонько отворилась.
– Конечно, дедушка. – Торус Рамуд с того случая в королевском дворце не навещал его еще ни разу. И то, как старик дернулся, когда мальчик назвал его «дедушкой», только укрепило уверенность Лаза в том, что что-то не так.
Высокая фигура, чуть нагнувшись, прошла в дверной проем. Вместо обычной формы гвардейского полка на ней был длинный плащ в пол.
– Мм… как ты тут? Хорошо… хорошо кормят? – Стул под Торусом тихонько звякнул.
– Не жалуюсь. А почему… – он не успел закончить вопрос.
– Твои родители не видели того, что видел я, – в глазах военного офицера блеснула сталь. – Они считают, что ты бросился на ту сволочь и она дала отпор, плюс твой странный костюм… а тот господин… Савойн Листер, кажется, он тоже прибыл уже когда ты лежал без сознания. Выходит, что лишь я один понимаю в полной мере, что именно произошло… У меня есть один вопрос.
– Спрашивай, конечно.
– Кто ты? – сердце Лаза совершило резкое путешествие в пятки и обратно. Он открыл было рот, но Торус его прервал. – Не говори, я все равно не поверю. Мой внук не мог сотворить подобное. Не потому, что это требует невероятной магии, я знаю правду о твоем потенциале, дочке пришлось все рассказать. Просто потому, что та злоба, что я в тебе почувствовал, не может принадлежать ребенку. Так что я спрошу еще раз. Кто ты такой?
