Поняв, что его слова ни к чему не приведут, мужчина сделал неуловимый жест рукой. Какое-то время ничего не происходило, он вместе с дочкой продолжал идти вперед, снова и снова одергивая девочку, когда та хотела что-то сказать.
А потом из бокового тупичка вышло шесть фигур. Разного возраста, от сопляка лет шестнадцати до уже стареющего мужчины, они были одеты в грязные обноски, но у каждого в руках блестел клинок. Вот только вместо того, чтобы сразу броситься на богато одетую добычу, что было тут в порядке вещей, компания застыла на месте и начала о чем-то шептаться. Разговор не был слышен, до пары, остановившей свою странную прогулку, доносились только отдельные слова: «Убьет… помилование… смерть… иного выбора… подавитель… Вперед».
Решившись, они больше не сомневались. Все шестеро разом бросились вперед, занося мечи для удара. Они не были особенно хорошо скоординированы, но животные инстинкты, развивающиеся в чертогах в десять раз быстрее, сами направляли каждого бойца на отдельную позицию. Вполне резонно они рассудили, что первым надо разобраться со взрослым, а потом уже заниматься ребенком.
Вот только все было бесполезно. Высокий мужчина в красном плаще не повел даже бровью. Молниеносным, почти незаметным глазу движением, он выхватил из ножен свой клинок. Он буквально танцевал между шестью нападающими, не давая им дотянуться до себя или хотя бы до краешка его одежды. И вот, совершенно непонятно как, трое из шести уже лежат на земле, не подавая никаких признаков жизни.
Жалобно вскрикнув, самый молодой, получивший уже длинный и глубокий разрез на руке, рванул в сторону. Но он и не думал бежать. Его цель стояла в стороне от сражения, с совершенно белым от ужаса лицом наблюдая за чужими смертями.
– Брось меч или я прикончу мелкую! – клинок, острый, нищеброду чертогов такого никогда не достать, прижался к шее девочки.
– Теперь ты понимаешь? Слабость – это болезнь, когда ты слаба, ты не способна выжить! – мужчина обращался явно не к похитителю.
– Бросай меч, гнида! – по бледной коже потекла красная струйка.
– В этом мире выживает сильнейший! – паренька словно не существовало. – Покажи мне, что ты можешь быть сильной!
– Ну все, ты сам напросился-а-а-А!
Он выронил клинок, ощутив резкую боль в ране на поврежденной руке. Маленькие детские зубки со всей силы впились в мясо, так глубоко, что лишь пару раз встряхнув рукой, парень смог освободиться. А продолжать сражение у него уже не осталось возможности: клинок мужчины вошел ему ровно промеж глаз. В пару оставшихся из темноты прилетели арбалетные болты. На улице снова было лишь два живых человека.
– Молодец! – мужчина присел рядом с девочкой и помог ей подняться. – Именно так! Сила не приходит сама, ее нужно захотеть!
Однако его не слушали.
Маленькая Айниталия, дочка самого влиятельного человека на континенте, уставилась в одну точку и все слова отца были для нее сейчас лишь бессмысленным шумом. Все ее внимание было приковано к собственным губам. Раньше она никогда особенно не обращала на них внимания, но они вдруг стали какими-то не такими. Другой вкус… вкус грязи, налипшей на руки жителя чертогов, соленый привкус его пота, а еще… железный привкус его крови. Крови человека, что сейчас лежал мертвый у ее ног.
В тишине и темноте пустой улицы раздался оглушительный детский визг, переполненный болью и безумием. А потом Айна потеряла сознание.
. . .
– Нет! Нет-нет-нет!
– Что он натворил!?
– Ужасный человек! Как мы могли отправить нашу девочку к такому?
– Решили же, что должна быть известная семья.
– Решили, да! Смотри что теперь с ней творится!
– Великая вселенная… так же не должно быть! Тьма не может существовать внутри света!
– Это не тьма…
– Что вы имеете в виду?
– Это ее собственная душа ломается. Не будь наших сущностей…
– Сумасшествие.
– Да. Полное разрушение разума.
– Значит… значит мы спасли ее, да?
– Нет. Без наших сущностей она бы не отреагировала так. Да и не вмешайся мы – она бы не стала так важна для этого человека, что он занялся ее «обучением» лично.
– Мы виноваты? Это… это ужасно.
– Да. Надеюсь, это не навсегда.
– Вы хотите сказать…?
– Да. То, что сломано, можно починить. Вот только это невероятно сложно.
– И мы…
– Ничего не можем сделать, да.
Глава 23
– Могу я войти? – В дверь лаборатории аккуратно постучали. Голос заставил Лаза вздрогнуть.
– Да, Дамия, заходи.
Они не виделись больше полугода. После того случая в королевском дворце мальчик отказался от учителя, няни, двух личных служанок, в общем всех, кто окружал его помимо семьи. Этому решению почти никто не сопротивлялся. Родители после произошедшего были дико перепуганы: Фелиция, когда думала, что сын спит и не слышит ее, тихо плакала у его кровати, Санктус как-то резко утратил свою чуть детскую наивность, стал серьезней и тише. И они были готовы исполнить все, что бы их ребенок не попросил. Чем Лаз и воспользовался, сравнительно легко организовав себе полную изоляцию.
Отчасти это было продиктовано разговором с Торусом, который теперь смотрел на своего внука словно на привидение, снова и снова напоминая о данной им клятве. Дед явно считал мальчика злым духом или чем-то подобным и только это обещание удерживало его от принятия немедленных мер. Так что Лаз не хотел, чтобы старик вдруг решил, что он хочет сделать другим людям больно.
С другой стороны, он хотел поставить себя в максимально сложные условия. Чтобы у него не осталось иного выбора, кроме как учиться использовать магию для любых бытовых дел. Его цель была предельно проста, но тем сложнее осуществима: научиться воспроизводить телекинезом все то, что человек делал руками. Чистить зубы, писать, есть, одеваться… в отличие от управления «Лапкой» такие задачи требовали одновременного применения сразу множества телекинетических векторов, что не было возможно без идеального, почти подсознательного контроля магии. И он понимал: если рядом постоянно будут люди, готовые помочь, покормить с ложечки, застегнуть пуговицы – его самообучение пойдет куда медленнее, чем нужно.
А еще Лаз отчасти соглашался с Торусом. И искренне переживал за то, что произошедшее может повториться. Пусть не с таким размахом, пусть причиной будет нечто куда более мелкое: пролитый служанкой ему на брюки чай, нечаянно сломанная Дамией модель, попытка сестры Таракис снова пощекотать ему живот, хотя он уже не одну сотню раз говорил этой женщине, чтобы она прекратила… Но магическая сила черной души уже сейчас куда выше, чем даже у его учителя, а значит они не смогут никак защититься от его магии. Может это не приведет ни к чему страшнее синяка, но после Лаз уже точно не сможет себя оправдывать. Ни перед Торусом, ни перед собой.
