Савойну Листеру, второму высшему магу королевства и ректору крупнейшей и известнейшей магической академии в этой и нескольких соседних странах, исполнялось девяносто лет. На Люпсе круглым датам не придавали такого большого значения, как на Земле, но используемая десятеричная система счета обязывала выказывать некоторое уважение таким числам. Тем более когда это десять раз по девять лет – к тройкам и девяткам здесь было особое отношение.
Однако не столько сам день рождения так взбудоражил Кристорию. Савойн объявил, что в этот год любой человек, имеющий желание научиться магии и отвечающий определенным требованиям, сможет поступить в возглавляемое им учреждение. Следовало понимать, что обычно уже только плата за обучение отметала львиную долю всех претендентов. К сожалению, из-за большого разрушительного потенциала магии академия тратила огромные суммы только на ремонт помещений и полигонов, а ведь еще было необходимо оплачивать услуги медицинских работников и целителей, учителей, поставщиков всего, от еды до тех же строительных материалов… А потому принимать бесплатно было возможно лишь десяток человек ежегодно.
Единственное требование было смехотворно в своей простоте: всего лишь иметь потенциал не ниже минимального. В результате в последний месяц уходящего года в Апрад со всех концов страны потянулись тысячи и десятки тысяч молодых людей, юношей и девушек, решивших попытать удачу в, возможно, единственный в жизни раз.
Не обошлось без жуликов. Желающие попасть куда-то или сделать что-то задарма будут всегда и везде. Да, информация о магических данных каждого человека записывалась и сохранялась, но бумажки можно было подделать, тем более с помощью магии. Так что верить им на сто процентов было нельзя.
А потому в содружестве магии на тридцать дней раньше заработали определители потенциала и родства, не ошибающиеся и неподкупные (Случай Лаза поддерживался лично королем, так что его нельзя было считать прецедентом).
Конечно, были и такие, что пытались обмануть и эти, проверенные годами аппараты, при чем, зачастую совершенно идиотскими методами. Так, один мужчина пришел в панцире большой морской черепахи, почему-то считая, что это поможет, а другой уникум измазал ладонь, которую нужно было класть на контактную пластину мочой льва, непонятно откуда взявшуюся в относительно холодной Кристории. Еще были такие, что, не до конца понимая принцип магического потенциала, считали, что за прошедшие года он у них вырос или же просто надеялись на удачу.
В итоге, несмотря на предупреждение о минимальных требованиях отбора, почти треть претендентов была отбракована. Однако это было лишь началом. Следующим этапом шел тест родства и вот тут процент отсева был уже куда большим. У многих людей банально не было связи с природными элементами, так что, несмотря на потенциал, колдовать им было не дано. А к псионикам были куда более жесткие требования по потенциалу, потому что именно от силы души у них зависело почти все.
Когда уставшие и вымотанные проверяющие закрыли, наконец, этот этап, последний человек значился под номером 2651. Дальше испытуемых ждали личные собеседования, на которых внимание уделялось возрасту, интеллектуальному развитию, уже имеющемуся прогрессу в магии и прочим личностным качествам. Кто-то слышал «Нет» за то, что был туп, кто-то – за то, что был лентяем, кто-то – за излишнюю жестокость, а кто-то – за то, что решил обучаться магии только в семьдесят.
Савойн, получивший финальный список прошедших, увидел на последней странице уже куда меньшую цифру 216. Оставался лишь один шаг – личный разговор с самим ректором. Юбиляр задавал свои, зачастую очень странные вопросы, что-то обдумывал, помечал в блокнотике, а параллельно слушал пульс собеседника. С определенными навыками это было несложно. В свою академию он не мог допустить шпионов или тех, кто не гнушается продавать врагу ценную информацию.
В результате из десятков тысяч осталось чуть меньше сотни. Вместе с такими людьми, как Лазарис с сестрой, которые получили особое приглашение и не нуждались в проверках, новый курс академии насчитывал сто восемьдесят пять человек против обычных сорока-пятидесяти.
– Думается мне, что даже без нашего маленького уникума это будут нескучные пять лет, – подытожил Савойн, ставя последнюю подпись на приказах о зачислении.
. . .
– Ух ты…! – Лучшая академия Кристории, не без причин прозванная в народе Домом Магии, находилась сильно севернее Апрада, всего в сотне километров от побережья Пустого океана. А потому, выехав из заснеженной столицы на север и попав в мир лесов и трав, Лаз не мог не удивиться.
Они словно проехали сквозь невидимую границу, отделяющую белый цвет от зеленого, холод от тепла, зиму от лета. Подобная атмосфера не создавалась искусственно, никто специально не растапливал снег и не сеял клены, дубы, осины, ели, сосны и еще десятки разных деревьев, как знакомых землянину, так и совершенно неизвестных. Просто природа любила магию: энергия, используемая чародеями, лишь частично тратилась на заклинания, остаток же уходил в окружающий мир, питая его и насыщая силой. И когда в одном месте одновременно собирались сотни сильных магов и ежедневно творили чары, природа просто не могла не буйствовать, даже если вокруг все было еще в снегу.
Академия Савойна Листрера, впрочем, поражала не только окружающей зеленью. Великолепное здание, выстроенное в тени невысокой скалы, сияло чистотой, нежная бежь стен, мягкий аквамарин крыш, благородный и уважаемый серый камень фундамента, все это в совокупности создавало просто невероятный вид. А высаженная везде где только возможно зелень и протекающая у подножия здания река завершали картину, идеально объединяя академию с окружающей природой.
Когда Морфеи подъезжали к месту, Лаз и Лани чуть не вывалились из окон, разглядывая свое новое место учебы. Кстати, дороги, ведущие к Дому Магии, тоже заслуживали особого внимания. Вернее, даже не дороги, а настоящие мосты, напомнившие Лазарису римские виадуки, появлялись в недрах академии, пересекали речку и, извиваясь между деревьями, исчезали где-то вдали, ведя к главным городам страны.
На берегу были разбиты сады, били фонтаны, вдалеке виднелись возделываемые поля… место было похоже на сказку, на воплощенную мечту безумного и гениального архитектора, на кукольный домик, ставший вдруг настоящим… Лазарис не мог подобрать слов. Королевский дворец Апрада поражал великолепием царственным, но искусственным, а Дом Магии казался естественной частью рельефа, словно выросший сам по себе.
Однако рассмотреть внутреннее убранство академии на этот раз Лазу не удалось. Проехав здание насквозь, они вышли из кареты, отдав слугам свои вещи, и влились в общий поток. Место назначения показалось довольно скоро: широкая площадь была уже заполнена людьми. Кто-то сидел прямо на камнях, другие болтали, третьи уплетали взятые с собой бутерброды. Было понятно, что многие прибыли сильно заранее, чтобы занять лучшие места для обзора.
