– О чем вы говорите? Посмотрите на него, он же почти светится сейчас! Радость, веселье, дружба, любовь к семье – как он может поддаться тьме?
– Ну, во-первых, все, что было названо, может с легкостью исчезнуть. Почти уверен, темные готовят что-то не слишком для него приятное. А еще, как бы это не было прискорбно, тьма тем сильнее, чем ярче был свет до нее.
– То есть это неизбежно…
– Почти наверняка. Единственный вопрос в том, что будет после.
– А еще может быть что-то после этого?
– Все может быть…
Глава 9
Далеко к северо-западу от Апрада раскинулся Манящий лес, место, где последние несколько сотен лет не было слышно ударов топора и гула человеческих поселений. В отличие от озер Талиса и Илиса, это место было запретным не ради дани традициям, а по самым прагматичным соображениям: люди, отправившиеся в его глубь, редко когда возвращались обратно, если с ними не было еще сотни вооруженного отряда.
В этом не было никакой особенной мистики, просто лес кишел разного рода чудовищами. По всему Люпсу было разбросанно огромное количество подобных областей, где по какой-то неизвестной современным ученым причине количество энергии Зверя в окружающем пространстве было сильно увеличено. Все, что росло в таких аномальных зонах, подвергалось сильным изменениям, часто меняющим облик живых существ до неузнаваемости. Это место было просто особенно большим.
Здесь нормальным считалось наткнуться на дерево высотой больше королевского дворца или найти ягодный куст размером со средний коттедж. Именно из-за таких удивительных вещей территория в несколько десятков тысяч квадратных километров и получила название Манящего леса, поскольку за всю историю тут сгинуло несчетное количество авантюристов, ученых, воинов и просто дураков, не сумевших устоять перед соблазном стать единственным в мире обладателем какого-нибудь уникального предмета или ценнейшего материала. К примеру, древесина, из которой был изготовлен трон короля Кристории, происходила именно отсюда и стоила больше, чем золото того же веса.
Конечно, если бы это было так просто, Манящий лес не стал бы запретной зоной. Пространство под стометровыми исполинами кишело чудищами, большинство из которых было способно убить неподготовленного человека за несколько секунд. Даже самые безобидные существа, вроде обычных мышей или белок, под воздействием местной аномальной энергии вырастали до размеров матерого кота и, пусть не становились хищниками, были куда агрессивнее своих прототипов и могли напасть на чужака без серьезных причин.
К большому счастью всей Кристории нормальный уровень энергии Зверя был для этих чудищ как разреженный горный воздух – уже через несколько часов после выхода из аномальной зоны монстры умирали от отказа большинства внутренних органов.
В Манящем лесу плотность энергии Зверя тоже была неравномерной, где-то гуще, где-то, наоборот, приближалась к обычным значениям. Однако такие островки нормы были слишком малы, чтобы доставлять местным обитателям неудобство.
И вот в таком месте, окруженном диким миром, где любой почувствовал бы себя лилипутом в мире великанов, на небольшой полянке под деревом сидел старик. Он был очень худ, открытые руки покрывали сложные татуировки, а грудь укрывала невероятная по длине борода, в которую он мог бы при желании завернуться как в шарф. Череп при этом был лыс и только на затылке остались волосы, такие же длинные, как и растительность на лице.
Он был не один. Вокруг странного старика, недвижимо замершего, словно изваяние, сидели и лежали звери. Самые обычные, не подвергнувшиеся изменениям, простые волки, зайцы, вороны. Воронов, кстати, было особенно много.
Шли секунды, минуты, солнце уже начинало клониться к закату, отбрасывая на морщинистое лицо старика длинные световые полосы. Однако разбудило странного человека вовсе не это. Хлопая крыльями, на верхушку тонкого посоха, что он сжимал в руках, уселся еще один ворон, не слишком большой, но тоже явно очень старый: в когда-то черном как смоль оперении проступил серый цвет, особенно заметный на спине птицы.
Издав тихое «Карр…», ворон ухватился за желтый камешек, инкрустированный в набалдашник посоха. Множество похожих камешков было разбросанно по всей поляне, какие-то лежали на ветках деревьев, парочка застряла в шерсти волка, а один лежал у старика прямо на лысине, непонятно как там оказавшись. Похоже, держался кристаллик не слишком прочно, если вообще был прикреплен, потому как после первого же резкого движения птицы оказался у нее в клюве.
Старик дернулся и открыл глаза.
– Нет, это не твое, – погрозил он ворону с полусерьезной улыбкой. Птица, взмахнув крыльями, перелетела на выставленный палец и уставилась на человека парой глаз-бусинок, как бы говоря: «Да ладно. И что ты сделаешь?»
Однако лишь один взмах мозолистой руки превратил и тот камешек, что был у ворона во рту, и все остальные, что виднелись на поляне, в ничто. Недовольно каркнув, птица перелетела старику на плечо и ущипнула хозяина за мочку уха. Тот, похоже к этому уже привычный, лишь усмехнулся.
– Выдвигаемся, что же… – протянул он, деланно покряхтывая. – Еще лет на пять-шесть я накопил. Хватит чтобы разочек весь Люпс обойти. Пойдемте, ребята.
. . .
Савойн Листер, потирая переносицу, вчитывался в строчки отчета. Как высший маг, он был обязан отвечать не только за свою вотчину – Дом Магии, но и за множество других вопросов государственного масштаба. Одним из таких вопросов стало появление на территории страны крайне колоритного персонажа.
Покрытого татуировками старика с длиннющими волосами и бородой, мерной походкой бредущего сквозь города и деревни, было сложно не заметить. Тем более если иметь в памяти список подобных ему людей с подробным описанием внешности.
Силу мага определяли три вещи: талант, мастерство и возраст. И если первое у каждого человека было неизменным на протяжении всей его жизни, то второе и третье постоянно росло, часто значительно превышая по важности талант. Так как чародеи могли жить куда дольше простых людей, в мире всегда можно было найти раритеты типа самого Савойна, которые, проживая свои десятые или двенадцатые десятки, становились с каждым годом только сильнее и сильнее.
И как среди простых людей можно встретить долгожителей, которые остаются бодрячком даже в сто лет, так и в мире магии такие уникумы тоже были. Тем более что у чародеев всегда было куда больше способов продлить себе жизнь. Конечно, их все равно было куда меньше, но любой из таких допотопных чудищ, живущих по всему континенту, мог серьезно повлиять на баланс сил в мире. А потому все страны по мере возможностей следили за ними и старались не злить.
У Кристории, конечно, был свой список, полушуточно называемый Савойном «Кому за 200». В нем значилось семнадцать имен и о хозяевах большинства из них не было ничего слышно уже многие десятилетия. Вот только в том и была загвоздка, что для таких людей зачастую десяток-другой лет не имел слишком большого значения и тот, кого вычеркнули из списков полвека назад мог неожиданно объявиться где-нибудь на Люпсе и, обидевшись на неподобающий прием, вырезать всю королевскую семью под корень. У таких стариков маразм, а тем более простая эксцентричность были в порядке вещей.
