– Да, я теперь лучший рыбак, чем ты! Просто признай это. – Хитрая улыбочка в этот момент полностью соответствовала прозвищу Штучки.
– Не ссорьтесь только, – Лазарг погрозил девушке пальцем. – А ты прекращай подколки, а то…
– Накажешь? – с явно читаемой в голосе надеждой прошептала рыжая кошка.
– Хуже, – Из ребят Рыцаря теперь мог расслышать только один человек, да и то только из-за трансформации, усиливающей чувства восприятия. – Не накажу.
– Все поняла! Молчу как послушная девочка.
Усмехнувшись, Лаз перевел фокус разговора на другую тему.
– Еще кто что расскажет? Черныш?
– Да нечего особенно рассказывать, – лениво развалившись на диване, пробормотал в потолок парень, – съездил домой, повидал родных, три недели фактически ничего не делал, благодать…
– Ясно все с тобой. А вот мы столько всего классного видели! Были жонглеры, они, короче, вдвоем, катались на маленьких лошадках и перекидывали друг другу, наверное, сотню колец сразу! А еще был фокусник, он у меня из-за уха достал куриное яйцо! Просто рукой взмахнул и опа! я потом полдня боялась, что оттуда еще яйца посыплются. А еще мы ели такую штуку, не помню, как называется, она была очень сладкая, липкая и тягучая, а порция была очень большая и в результате у Лани часть застряла в бровях! А еще…
Крайне сумбурный и преувеличенный рассказ Алексис растянулся минут на десять. Ребята слушали с серьезными лицами, изо всех сил стараясь не расхохотаться. Первым не выдержал Варвар, огласив комнату гоготом на словах: «У того глотателя пламени было такое большое пузо, будто внутри огненный маг сидел…»
– Чего ты смеешься!? Я ведь правду рассказываю! – Малютка, надув губки, показала Джи Дазу тоненький красный язык.
– Всему верю! – горячо заверил ее великан. – Но дала бы подружкам что-нибудь сказать, ведь не одна там отдыхала.
– Ой!
Алексис с виноватым видом посмотрела на Лани и Жарди. Не сказать, чтобы они выглядели обиженными, скорее наоборот, но от себя все-таки кое-что добавили. Не много, но у остальных хотя бы появилось более объективное представление о каникулах в Апраде. Однако в конце Малютка все-таки не удержалась от последнего комментария, превратившегося в настоящую бомбу.
– А еще Лани выбирала себе суженого! – за что была тут же подвергнута наказанию в виде щипка от старшей подруги, но слово, как известно – не воробей…
– Суженого? – Сариф уставился на девушку со смесью страха и надежды во взгляде.
– Не слушайте ее! – Лани закрыла Алексис, пытавшейся добавить еще что-то, рот ладонью. – Они заставили меня составить список того, каким должен быть идеальный парень, только и всего.
– И что в этом списке?
– Да чушь полнейшая! Не бывает таких людей! Черт, кусается, мелкая! – отдернув ладонь с четкими следами зубов, девушка одарила Малютку уничтожающим взглядом.
– Лани! – громкий голос Лаза привлек всеобщее внимание. – Сариф хочет тебе кое-что сказать.
Эльф приехал уже два дня назад и у них состоялся очередной разговор о Ланирис. Лаз мог только тяжело вздыхать и закатывать глаза: более нерешительного человека он не встречал еще ни разу. Однако на этот раз в Сарифе что-то изменилось. Несмотря на такое же робкое отношение, в парне чувствовалась также и непонятная уверенность. Если раньше он боялся просто мысли о том, чтобы признаться в своих чувствах, заранее пророча отказ, то теперь Лаз уже не ощущал в молодом человеке этих фаталистских наклонностей. Осталась только робость и стеснительность, преодолеть которые было куда проще: нужен был только толчок.
– А? – девушка перевела взгляд на Эльфа.
Первой эмоцией, отразившейся на лице парня, была паника. Однако серьезный взгляд Лаза подействовал на него успокаивающе: Сариф знал, что этот странный мальчик полностью поддерживает его побуждения и воспоминание об этом вселяло в него уверенность. В конце концов, Ланирис больше всех прислушивалась именно к брату и он знал сестру лучше всех на свете, а потому одобрение его кандидатуры со стороны Лазариса уже было половиной дела.
Встав прямо, Эльф прокашлялся, почесал в затылке, снова прокашлялся…
– Давай! – голос все того же Лаза окончательно вывел его из ступора.
– Ланирис! – сказать первое слово всегда сложнее всего, дальше уже куда проще. Вот и Сариф сам не заметил, как на едином дыхании выложил все, что у него накопилось за полтора года. – Я хочу тебе признаться. Ты самая красивая, умная, добрая, чуткая… самая-самая девушка из всех, что я встречал. С того дня, как ты поддержала меня в первый день знакомства, я влюбился в тебя и сейчас эти чувства стали только сильнее. Ты была для меня стимулом становиться лучше, не старайся я стать достойным тебя – не достиг бы и половины того, что имею сейчас. Я знаю, я слишком долго робел перед самой мыслью о том, чтобы признаться тебе, но надеюсь, что еще не слишком поздно. Ланирис Морфей, ты… ты будешь моей девушкой?
В комнате повисла гробовая тишина, слышался только звук ударяющихся о пол челюстей. Даже Черныш привстал на локте и с круглыми от удивления глазами пялился на красного и потного от волнения Эльфа. Ведь никто из них уже не верил, что он признается, какое-то время Штучка взяла себе целью заставить парня объясниться с Лани, но результатом только стала грандиозная ссора между Мари и Сарифом, в результате которой они не разговаривали почти месяц. И чтобы вот так, ни с того ни с сего?
«С ним точно что-то случилось в эти три недели!» – Эта идея посетила почти каждую голову в помещении.
Лишь в голове Лани в это время крутились совсем другие мысли. Тот список, что она, больше в шутку, чем серьезно, составила чуть меньше недели назад. Разум шел по пунктам и, словно свечка в кромешной темноте, зажигалось понимание того, что этот человек подходит под каждый из пунктов. Тогда Жарди сказала: «Кроме одного пункта», и теперь Лани понимала, что она говорила именно про Сарифа. А недостающим качеством, похоже, была решительность. Однако теперь, похоже, даже рядом с этим можно было поставить галочку.
Но это все было не главным. В конце концов, список – только список, не было никакой уверенности в том, что тот, кто подойдет по каждому из пунктов, будет тем самым и наоборот, ее суженый мог не соответствовать списку и все равно быть идеальным мужчиной. Однако в сознании Лани, долгих полтора года не воспринимавшем никаких сигналов от поведения Сарифа, словно прорвало плотину.
Вспоминались все те десятки, если не сотни раз, когда парень с готовностью отказывался от своих планов и занятий, чтобы помочь ей, будь это упражнение по контролю энергии или сбор цветов в парке академии. Когда на практических тренировках он, выступая с ней в паре, подставлялся под заклинание противника, предназначенное девушке. Когда она, выйдя ночью попить воды, заставала его за книгами, остервенело грызущего карандаши, чтобы не заснуть от усталости… и из этих воспоминаний постепенно разрасталось нечто совершенно новое.
