Она долго молчала, с интересом разглядывая своего неожиданного собеседника.
– Теперь я понимаю, почему тебя считают гением, – Иния Листер была похожа на деда, особенно когда улыбалась. Такая, кривоватая, немного хищная улыбка, от которой по спине могут побежать мурашки, если не знаешь, что человек не имеет никаких злых мыслей. – Это явно не тот вопрос, который мог бы задать простой ребенок. Дедушка… я тебе расскажу о нем одну историю.
Когда мне исполнялось девять, моя семья решила закатить большое празднование. Дедушка постоянно и очень тяжело работал, но пообещал мне, что, вопреки всему, придет на праздник и лично меня поздравит. Мероприятие началось и закончилось, а его так и не было, я очень расстроилась. Однако через пару недель дедушка появился и забрал меня в месячную поездку по стране. Он отложил все дела ради этого, даже не представляю, какая гора бумаг ждала его по возвращении. И так у него во всем. Мой дед очень любит свою страну и готов ради нее почти на все, даже в ущерб своим желаниям и желаниям своих близких. Но при этом он никогда не забывает своих долгов и возвращает их с огромными процентами. Если он и причинит кому-то вред без причины, то потом будет готов вернуть в несколько раз больше. Так что, если у вас с ним есть какие-то разногласия, не думай, что он по этому поводу не волнуется, скорее наоборот.
– Спасибо за такой подробный рассказ. Похоже, я и правда имел об этом человеке немного неверное представление.
– Рада, что смогла разрешить недопонимание, – она снова улыбнулась, но теперь уже не только губами. В серых глазах заплясали искорки и теперь эта улыбка уже не смотрелась зловещей, скорее игривой, внучке, как и деду, вполне подходило прозвище Лиса.
На этом их недолгий разговор закончился, а вскоре уже начали прибывать остальные студенты и сопровождающие их преподаватели, Лаза окружили его друзья, Инию – ее и двое на время забыли друг о друге. Но не слишком надолго, ведь уже через три дня собиралось начаться грандиознейшее мероприятие на континенте, в котором они оба должны были сыграть не последние роли.
Глава 34
Апрад гудел как растревоженный улей. Ни во время летних фестивалей, ни при праздновании нового года, ни в один другой день за последние несколько десятков лет тут не было столько народу. Гостиницы, постоялые дворы, трактиры, кабаки, все было переполнено, найти комнату в столице сейчас было практически невозможно. Заканчивались даже места, которые предоставляли простые горожане, выделяя приезжим в своих домах комнату или кровать.
На улицах круглосуточно были толпы народу, торговцы за эти несколько дней получали месячные выручки, стражники, следящик за правопорядком работали на износ и за каждый дополнительный час смены получали дневную премию, а мирные граждане, не слишком заинтересованные в турнире и хотевшие просто спокойно жить, лишались этой возможности из-за непрекращающегося шума.
Определенно, Кристория этим турниром взбаламутила весь континент. Ведь, раз Лаз мог понять стоящий за предстоящим мероприятием подтекст, то же могли сделать и другие. Так что разговоры в духе: «Эти кристорцы совсем обнаглели!» и «Уж (название империи/королевства/графства/баронства… кто откуда приехал) покажет им, где раки зимуют!» после нескольких кружек пива простые, пусть и жаркие, обсуждения, превращались уже в: «Это наши победят!» – «Нет, это наши победят!», что в итоге приводило к одному и тому же – дракам. Так что было легко понять, почему и за что стража получала такие премиальные.
Такая мультинациональная и межнациональная вражда, тем не менее, бурлила исключительно в дешевых кабаках и трактирах. Чем выше было положение человека, тем менее явно он проявлял свои эмоции, опасаясь то ли за свою репутацию, то ли за некую эфемерную честь, присущую, по устоявшемуся убеждению, исключительно высшему сословию. В холлах дорогих гостиниц, в залах первоклассных ресторанов, в вестибюлях театров, на время турнира расщедрившихся на свои лучшие постановки, можно было услышать совсем иные разговоры. Впрочем, стоило лишь немного напрячь мозги, как все эти высокопарные речи тут же трансформировались в очень уж знакомый трактирный треп.
– Лорд Ришат, уверяю вас, такого рагу из утки вы в своей жизни еще ни разу не пробовали! (Жрете помои в своем третьесортном королевстве, хоть попробуй, что цивилизованные люди едят, варвар низкородный!)
– Граф Дамейн, эта утка и правда великолепна! Клянусь, если мастерство кристорских магов на предстоящем турнире не будет уступать мастерству кристорских поваров, то у нас не останется и шанса на победу! (Запихни это вонючее месиво себе сам знаешь куда! Только и можете, что всяким дерьмом хвалиться, на турнире из вас самих рагу сделают!)
– Вы преувеличиваете, дорогой лорд! Уверен, девять ваших претендентов выступят блестяще! Кстати, вы слышали, официально утвердили первое испытание турнира. Что вы о нем скажете? (Нищеброд – везде нищеброд! Девять? Серьезно? Да с таким числом могли бы даже не появляться! Все равно ни один из них не пройдет даже первого теста)
…
И так далее и тому подобное. Вежливые, даже слащавые на поверхности речи скрывали в себе потоки нечистот, выплескиваемых собеседниками друг на друга с самыми любезными выражениями.
Лазу, сидевшему в том же ресторане вместе с родителями и сестрой, волей-неволей приходилось выслушивать это взаимное обливание грязью, от чего половину вечера с его лица не сходила задорная улыбка. Ему определенно нравилось слушать эту парочку аристократов, сидящих за соседним столиком. Словно наблюдение за двумя лающими друг на друга сквозь забор псами: «Гав!» да «Гав!», а стоит открыть калитку, как оба сразу замолкнут и сбегут, поджав хвосты. Такие люди не вызывали в Лазе ничего, кроме улыбки, их даже презирать было скучно.
– Мама! – он специально повысил тон голоса, чтобы привлечь внимание интересной парочки. – А кто такой пустозвон? – звук того, как граф Дамейн поперхнулся куском утятины, чуть не вызвал у Лаза приступ дикого хохота. К счастью, он сумел сдержаться, иначе даже эта парочка поняла бы, что этот вопрос был задан не просто так.
Фелиция Морфей смотрела на сына странным взглядом. Она была увлечена беседой с мужем, к тому же слух просто человека уступал в чувствительности ушам трансформации, так что разговора про рагу из утки она не слышала. Тем не менее, женщина прекрасно понимала, что Лаз спросил ее не потому, что ему по-настоящему было непонятно значение этого слова. В конце концов, уже лет в шесть ее сын перечитал почти все книги в их библиотеке и сейчас, еще пять лет спустя, скорее ей пришлось бы спрашивать Лаза о чем-то подобном. Однако не ответить на вопрос причин не было.
– Ну, это такой человек, который может много и красиво говорить, но когда доходит до дела ни на что не способен, – глаз лорда Ришата начал неконтролируемо дергаться.
– Спасибо! – Довольный своим маленьким триумфом, Лаз с удвоенным аппетитом налег на говяжий стейк. Лорд и граф, тем временем, поспешно расплатившись, покинули ресторан.
К сожалению, таких, как эта парочка, в мире существовало слишком много. Весь Апрад был наполнен ими, словно отстойник мухами, и с этим нельзя было ничего поделать. Оставалось только терпеть и доставлять себе редкое удовольствие такими вот шалостями. Впрочем, такие мушки и большого неудобства не несли. Как не могли они сказать друг другу в лицо все, что они думают, так не могли эти люди по-настоящему кому-то навредить. Максимум немного измазать тем, что прилипло к их лапкам.
