— Почему ты мне помогаешь, старик? — Лаз, немного отрезвленный воспоминанием о родном мире, задал уже давно интересующий его вопрос. Прежде чем вести с Габиком какие-то дела, он должен был понять его мотивы. Иначе куда лучшим выбором было бы просто исчезнуть из Дифала и попытаться добиться желаемого собственными силами. — Мы сидим и общаемся довольно мирно, но я никогда не забуду, что под этим полом ты держишь фактически в рабстве несколько десятков девушек, что автоматически делает невозможным появление между нами хоть чего-то наподобие дружбы. Я бы понял, если бы пришел к тебе с каким-то серьезным предложением, что-то предложил в обмен на поддержку, но ты ведешь себя как самый закоренелый альтруист, я в это никогда не поверю. Так в чем же дело?
Габик долго молчал, пристально глядя прямо на Лаза, но они уже выяснили, что выиграть в этом противостоянии ни одному из них не удастся.
— Ну, во-первых мне не нравится Калтир, герцог, на хранилище которого я тебя натравливаю, он в свое время подпортил мне жизнь, так что можешь считать это своеобразной местью. А во-вторых, я уже больше десяти лет не делал ничего интересного, так что твое появление и цель позволят мне разогнать застоявшуюся в жилах кровь. Удовлетворен таким ответом?
— Удовлетворен, — Лаз не был. Старик ему может и не врал, но точно чего-то недоговаривал. У него были иные мотивы и пока он их не узнает, доверять Габику не станет даже на грош. Не то чтобы он стал доверять в противном случае, но все же. Однако пока что им было по пути, так что особо дергаться не стоило. В конце концов, без помощи старика ему и правда стало бы намного сложнее. И похоже ему Габик тоже не поверил. Но это уже было его личное дело. — Однако в твой план стоит внести пару корректировок.
— Каких же? — На этот раз старик не улыбался.
— Скажи, ведь будет проще, если граф не будет знать о заговоре? Если его помощь будет оказана не из-под палки, а добровольно?
На пару секунд Габик впал в ступор.
— Ну… да, конечно, намного проще, но каким образом ты собираешься это провернуть?
— Есть одна идейка…
.
Распрощавшись с бароном Онарским, граф Далирийский еще пару минут сидел в кресле, обессиленно откинувшись на жесткую спинку. Совершенно неожиданно то, о чем он грезил с самого рождения сына и наследника, само упало в руки. Поначалу Вальнар даже подумал, что это подстава, слишком уж все было неожиданно и слишком уж удачно. Лига Плюща взяла такое название, исходя из принципа поглощать и захватывать все вокруг, словно одноименное растение. И в своих целях они достигли немаленького прогресса. Пользуясь разными, зачастую самыми грязными методами, они уже успели подмять под себя значительную часть теневого мира юга страны и визит барона видимо означал, что Лига имеет амбиции и здесь, на севере империи.
Да, в процессе разговора граф отбросил все сомнения: предложение о переговорах с Плющом было настоящим. Слишком много этот рыжий толстяк знал подробностей, слишком хорошо был осведомлен, как о делах самого Вальнара, так и о внутренней кухне Лиги. Проверка имперских служб не могла быть настолько явной. Да и последнее, в чем можно было заподозрить эту гору жира и энергии — шпионаж на правительственные организации. Хотя, в преступной деятельности его тоже подумал бы подозревать только самый закостенелый параноик, но тут уж приходилось доверять инстинкту. Это доверие, естественно, еще пройдет не одну проверку. Нужно было подтвердить личность этого барона, его связи с Лигой, реальность заинтересованности Лиги в нем, графе Далирийском, и еще много чего. Однако, еще раз, на подставу это совсем не походило. А потому Вальнар мог позволить себе довольно рассмеяться в ответ на собственные мысли, даже если обычно его было сложно застать просто улыбающимся, не то что смеющимся.
Однако было обстоятельство, портящее общую картину. Портящее совсем незначительно, но все-таки. Напоследок барон огорошил его неожиданной новостью.
.
— Друг мой, — толстяк уже вставал и направлялся к выходу, когда вдруг обернулся и взглянул на графа без своей фирменной улыбки, скрыть которую не могла даже нечесаная борода. — Мы с Вами пришли к прекрасной договоренности, полностью удовлетворяющей обе стороны, чему я не могу не радоваться. Будет очень жаль, если эта договоренность вдруг по какой-то причине будет нарушена, верно?
— Что Вы имеете в виду, дорогой барон? — граф почувствовал, как екнуло сердце.
— Ничего такого, Вальнар, просто скажу, что пока все не улажено, мое мнение будет сильно влиять на решения наших общих друзей, — в воздухе повисла многозначительная тишина, а потом уголки губ барона вновь разъехались в стороны. — Это так, мысли вслух, не обращайте внимания, дорогой друг. Я, на самом деле, хотел рассказать совсем о другом. Дело в том, что у меня есть сын, наследник, будущая опора, Вы, мой дорогой друг, должны прекрасно понимать, какое это счастье и одновременно невероятная головная боль. И с ним я точно поседею раньше положенного срока! Мальчишке уже двадцать, а у него до сих пор нет подходящей партии и даже никого на примете. И знакомиться с кем-то он категорически отказывается, чем разбивает своему старику сердце. Так вот что я подумал: у Вас, мой дорогой друг, есть прекрасная дочка примерно того же возраста, как вы смотрите на то, чтобы они с моим оболтусом познакомились и провели некоторое время вместе? Я не питаю больших надежд, но вдруг между ними что-то сложится. Тогда я без сомнений буду на седьмом небе от счастья!
.
Вальнар не мог не признать: под слоями жира, рыжими волосами и неуемной энергичностью скрывался расчетливый и холодный разум. Титул графа был выше баронского и обычно баронеты могли только мечтать о том, чтобы заполучить графскую дочку, ведь девочек было принято отдавать в более влиятельные фамилии из очевидного расчета. И в обычной ситуации на предложение барона Вальнар лишь посмеялся бы: Камелия была очень красива и устроить ей брак с каким-нибудь юным князем не составляло большого труда. Даже молодой герцог был вполне реальной перспективой. И граф бы уже давно организовал такой брак, если бы не ушел с головой в заботу о расширении своего влияния.
Однако теперь выходило, что это расширение напрямую зависело от того, выйдет ли его дочь за баронета. Вальнар не строил иллюзий, слова барона можно было истолковать лишь одним образом: дочь в обмен на благоприятное завершение переговоров с Лигой. Из сложившейся ситуации толстяк собирался вытянуть максимум прибыли, за что, если говорить объективно, граф не мог его винить. И, опять же если смотреть на ситуацию в целом, все было даже к лучшему. Заполучив связи в Лиге Вальнар смог бы расширить свое влияние очень значительно, при этом все будет зависеть именно от него, а не от милости какого-нибудь князя, так что выбор был очевиден. Вот только как отцу, ему все-таки претила мысль, что в будущем его девочка окажется в «плену» у младшей версии этого рыжего медведя. С другой стороны, если умом баронет пошел в отца, то еще можно было поспорить о невыгодности подобного брака.
Рассуждать об этом можно было бесконечно и в конечном итоге результат был бы тем же. Предоставленной возможности Вальнар упускать не собирался. Так что, мысленно извинившись перед дочкой за возможно неудачного мужа, граф вернулся к делам. Кроме проверки полученных от барона данных и подготовки к переговорам с Лигой, ему еще предстояло организовать все к визиту баронета, который должен был состоять примерно через неделю.
