Однако соблазн рассказать был и очень большой. Теперь Лаз понимал, как сложно живется всяким шпионам и тайным агентам, годами играющим роли, носящим маски, живущим под чужими именами. Он существовал так всего месяц и уже едва сдерживался. Вот только, как это не странно, единственным человеком в мире, с кем сейчас ему было возможно поговорить о правде, был именно Габик. Преступник, вор, мошенник и скорее всего еще много чего похуже.
— Я должен знать, парень, — и Габик не отставал. — Какой смысл мне кому-то о тебе рассказывать, это поставит под угрозу не только наши планы, но и мою безопасность тоже, ведь я тебе помогаю уже довольно долго. Не знаю кого ты боишься, но вряд ли им такой старик как я нужен им живым.
— Дело не в том, что ты меня сдашь, старик, — Лаз устало вздохнул и потер переносицу. — Я верю в твое здравомыслие. Однако никто не застрахован от ошибок. Ты можешь проговориться во время посиделок с одним из своих друзей, ляпнуть что-то, чего ты не можешь знать в разговоре с продавщицей яблок, да просто пробормотать во сне лишнее слово, которое услышит лежащая рядом шлюха.
— Парень, даже я не такой параноик, как ты, — по лицу Габика расползлась саркастическая улыбка, но видя что ему не улыбаются в ответ, старик мгновенно посерьезнел. — Парень, мы знакомы уже почти два месяца и за это время я удостоверился, что ты редко когда ошибаешься в своих словах и прогнозах. Ты пообещал что Вальнар по собственной воле поможет нашим планам и сейчас он с этого твоего баронета, кем бы он ни был, сдувает пылинки и чуть ли не силой укладывает дочке в постель, что заставляет меня улыбаться всякий раз когда я об этом вспоминаю и за одно это тебе следовало бы дать медаль. Так что ладно, я поверю в то, что все настолько серьезно. Однако ты все-таки кое-чего не понимаешь. — Старик сорвался с места, слишком быстро для шестидесятилетнего, и завис над Лазом, вцепившись в подлокотники его кресла. — Я должен знать. Не потому что не доверяю тебе, хотя это и так, я просто должен знать, в чем дело. Кто ты такой? Я не спрашивал, никогда тебя об этом не спрашивал, потому что не хотел отвечать тебе тем же, но сейчас, когда я узнал, я уже не могу сдерживаться. Это невозможно, ты понимаешь? Ты сделал нечто невозможное и я ДОЛЖЕН знать, каким образом!
— Ладно.
— Парень, я тебя даже не прошу, я… погоди, ЧТО? — у Габика было такое выражение лица, словно прямо перед ним в воздухе материализовался лично Вальнар Далирийский в женском платье и принялся отплясывать канкан.
— Я тебе расскажу. Но с одним условием. — Лаз не хотел больше молчать. В крайнем случае он снова исчезнет и на этот раз бесповоротно. В конце концов, кроме магии подчинения была еще одна вещь, которую ему нужно было изучить. Остров Предков, загадка Кристории, на которую ему когда-то намекнул Чабу А’Маку, создатель магии трансформации. А потому он не стал долго сопротивляться уговорам Габика. — Ты отпустишь девушек из своего борделя и дашь каждой немного денег на то, чтобы они попытались начать новую жизнь в верхнем городе.
— Снова ты про это! — старик раздосадовано поморщился и, отшатнувшись от кресла, сел на краешек своего рабочего стола. — Мы с тобой, кажется, уже обсудили. Я старый вор и творил много всякого, но ни одну из этих девушек я не удерживаю насильно. Любая из них может уйти и никто ее не остановит. Вот только они не хотят, потому что им некуда идти. Тут у них есть крыша над головой, их кормят, защищают, лечат, если понадобится.
— Половина из них постоянно находится в наркотическом бреду! — Они вели этот спор уже не первый раз и отлично знали аргументы друг друга. Но не могли остановиться.
— Только потому что сами решили не осознавать происходящего!
— Наркоманы не могут сами решать, именно потому это называется зависимостью! — Лаз и Габик уже стояли друг напротив друга, с искаженными злостью лицами и гневом в глазах. — Те торчки внизу ладно, они пришли за дозой сами. Но девушки начали принимать эту отраву именно потому, что не смогли вынести того, что с ними делают твои «клиенты»!
— А в чем разница? Они пришли сюда сами, потому что больше идти им было некуда! Не я сделал этот район таким и не я уговорил их выбрать простой путь, не пытаться выживать так, снаружи, а спокойно жить тут, внутри. А то, что некоторые сломались… что же, это их проблемы. И вот у тебя новый закидон, я еще и денег им дать должен!? ты серьезно думаешь, что если я их просто отпущу с парой золотых, они не вернутся сюда спустя пару недель, с пустыми карманами и все тем же желанием обменять теплую и сытую жизнь на дырку между ног?
— Я НЕ ЗНАЮ! — на несколько очень долгих секунд в кабинете хозяина притона в шестом доме воцарилась гробовая тишина.
— Босс, все в порядке? — с той стороны двери послышался аккуратный стук личного телохранителя Габика.
— Нормально, Нюх, не обращай внимания.
— Прости, старик, — Лаз, словно разом лишившись всех сил, плюхнулся в кресло. — Я правда не знаю, что будет. Я прекрасно понимаю, что ты прав, прав во всем. Этот мир полностью отличается от того, к которому я привык, он максимально грязен и до мерзкого прагматичен. Если есть возможность продавать свое тело в обмен на кров, еду и защиту, тут наверняка найдется не одна девушка, готовая на такой обмен. И в рамках этой схемы ты даже не сутенер, ты фактически держишь отель, где за постой платят сексом. Более того, даже если бы ты был сутенером, я бы не сказал и слова, сам не раз заходил в дома удовольствий. Однако я просто не могу смотреть, как их бессознательные тела трахают какие-то грязные и мерзкие уроды.
Габик тоже уже давно успокоился и сейчас просто сидел, глядя на колышущийся огонек свечки.
— Моя мать была такой, — Лаз дернулся, словно от удара тока. — В том смысле, что использовала свое тело, чтобы получить комфортную и сытую жизнь. Она не была проституткой, просто служанкой в баронском особняке, однако это мало что меняет. Как-то раз, во время одного из пиров, когда мой отец, барон, нализался до чертиков и отправился спать, она пробралась к нему в комнату. Думаю не надо тебе рассказывать все подробности. Она получила, что хотела. На всю оставшуюся жизнь она была освобождена от роли прислуги, за ней даже ухаживали. Однако за то, что она сделала, я ненавидел ее. За то, что ей захотелось пойти по короткому пути, избежать трудностей и забот. За то, что мне пришлось отдуваться за все это, хотя я не был ни в чем виноват. А в результате я здесь, человек, творивший такое, что порой страшно вспоминать. Я не говорю что во всем виновата моя мать, это было бы глупо. Я наворотил столько, что разгребать пришлось треть жизни, я и никто другой. Однако если бы она не была шлюхой, другого слова не найти, возможно и моя жизнь пошла бы по совсем иному сценарию. С другой стороны, — усмехнулся Габик, — возможно меня бы вообще не было, так что может мне стоит ее поблагодарить, а? Я к тому, что могу понять твои чувства, парень. И предлагаю компромисс. Я не буду отпускать всех, но предложу им альтернативу. Жизнь, более сложную и требующую усилий, но при этом более чистую и менее… прагматичную, — Лаз усмехнулся. — Тем, кто согласится, я помогу, даю слово.
— Идет.
