.
— Леди Камелия, Вы сегодня прекра… — Лаз, как и всегда глядящий куда угодно, только не в глаза собеседнику, устроил прилив крови к щекам и ушам, а также небольшое дребезжание в голосе. С такими возможностями сыграть свою роль плохо было практически нереально. Однако реакция девушки была совсем не такой, как обычно. Вместо высокомерного игнорирования Ричарда Онарского встретила буря.
— Не подходи ко мне! Уродец! Ненавижу тебя! Проваливай из нашего дома! — На и так красных глазах Камелии мгновенно проступили новые слезы. Причину подобного поведения можно было не выяснять, накануне Вальнар все-таки объяснил дочке, что происходит. Ну что же, тем лучше.
Изобразив в глазах страх и недоумение, Лаз поднял руки и поспешил ретироваться. Его губы дрожали, от лица отлила кровь, глаза стали влажными, любой бы без сомнения определил, что баронет испытывает сейчас. Вот только на самом деле единственным его чувством было удовлетворение. В ближайшие несколько дней ему можно будет совершенно легально находиться с этой девушкой в разных концах поместья.
И это было отличной новостью, поскольку общение с Камелией выматывало больше, чем любые физические нагрузки или тренировки магии. Дочка графа принадлежала к тому крайне неприятному типу людей, у которых в кошельке было куда больше содержимого, чем в голове. Родившись с серебряной ложкой во рту, она совершенно искренне считала, что ей должен весь мир. Не за ее таланты, ум и даже не за красоту, хотя это было единственным, в чем она преуспела, а просто за то, что она есть.
Девушка была неплохо образована, точно намного лучше чем большинство населения континента и если сравнить ее с Розой то, даже несмотря на все старания Лаза, Камелия окажется намного эрудированнее. Однако при этом она оставалась глупой, что Лазу казалось просто диким. Он понимал, как это работает: голова не думает, лишь сохраняет в себе входящую информацию, мозг просто не хочет работать больше, чем необходимо. За свою жизнь, за обе жизни, он встречал не одного такого человека. Правда в большинстве своем эти люди и вне своей головы имели не слишком много. Они существовали, заполняя собой пропуски в переписи, не то чтобы ненужные, просто никакие.
Камелии повезло больше, она получила старт, настолько высокий, что оставалось лишь завидовать, но это лишь усугубило ситуацию. Пустоту в черепе заполнили высокомерие и капризы и если обычно девушка могла спрятать это за маской безразличия, в их недолгих «беседах» все скопившееся в ней дерьмо выплывало на поверхность. Выражалось все это в непрекращающемся сарказме и завуалированных оскорблениях. Причем и то, и другое, было настолько очевидным и глупым, что вызывало не смех и не ожидаемую Камелией обиду, а желание закатить глаза и постучать графскую дочку по лбу, чтобы проверить на наличие внутри пустоты. В последнее время Лазу все это уже настолько надоело, что начало возникать сожаление о решении притвориться таким непривлекательным парнем. Выбери он более смазливую мордашку и скорее всего не пришлось бы выслушивать все это каждый день.
Так что сейчас он с огромным удовольствием заскочил к себе в комнату и запер за собой дверь, впереди были несколько дней отдыха. Правда, сквозь довольную улыбку все-таки пробивалось небольшое сожаление. В конце концов, какой бы она не была дурой, Камелия оставалось девушкой и Лазу, несмотря на свое к ней отношение, не слишком нравилось, что она из-за него плакала. Все-таки ничего плохого она ему по факту не сделала, да и слишком молодой она была, чтобы по-настоящему отдавать себе отчет в сказанном. Может быть в будущем Камелия будет вспоминать о своем поведении со стыдом. По крайней мере, ему хотелось в это верить.
Глава 14
Летнее солнцестояние 3676 года в Озерной империи отступило на второй план, уступив главенствующую позицию масштабному фестивалю. По крайней мере в том городе, где он должен был пройти, а именно в столице огромного государства — Лотосе. Однако, в отличие от Апрада или Талитейма, Лотос не был большим городом, населением всего в несколько десятков тысяч человек. По сравнению с миллионным населением других столиц такие цифры были смешными. Объяснялось же все очень просто. Лотос был городом аристократов, купить тут дом нельзя было ни за какие деньги, если не иметь дворянского титула или хотя бы не иметь нужных связей. И этими немногими тысячами людей были исключительно представители высшего сословия, их прислуга и владельцы обеспечивающих аристократию магазинов.
А потому Лотос мог позволить себе такое, на что ни один другой крупный город в мире никогда бы не решился. Быть идеальным. С высоты птичьего полета столица озерников походила на огромную мишень с тире. Ровные, словно начерченные гигантским циркулем акведуки, разделяющие город на ровные четвертинки мосты, разные, но в то же время невероятно похожие дома: чистые, изящные, покрытые одинаковой алой черепицей и поднимающиеся вверх на многие десятки метров башни из белоснежного мрамора. В Лотосе не было площадей, не было широких проспектов, не было парков. И вовсе не потому, что архитекторы и проектировщики столицы экономили место. Функции всего вышеперечисленного, а также и много другого исполнял императорский дворец, сооружение настолько огромное и величественное, что носило титул лучшего творения архитектуры континента, затмевая всех конкурентов. И в отличие от дворца короля Кристории или кагана танильцев, сюда мог войти любой. По крайней мере, на первые несколько этажей. И тут было все, что можно было пожелать: площади с фонтанами, парки, утопающие в зелени, торговые ряды, где можно было найти товары со всего мира и развлечения на любой вкус, при этом все — высочайшего уровня и качества. Озерники превратили свою столицу в идеальный город, не знающий бедности, разрухи и грязи.
И именно здесь должен был пройти фестиваль, на который империя пригласила все страны континента. Все, кроме одной. Кристория была проигнорирована, словно ее не существовало. И любой, хоть что-то понимающий в политике, прекрасно понимал, что это означало. Страна магов-трансформов оказалась за бортом. Меньше года назад Кристория принимала у себя гостей со всего мира, а теперь все обернулись против нее. Ну, это, конечно, было не совсем так, поскольку встреча была организована не всем Люпсом, а только империей, Каганатом и Башдраком, вот только визит какой-то страны в Лотос автоматически означал, что она предпочитает Кристории эту троицу. И, естественно, никто не был готов обидеть трех гегемонов вместо одного.
Так что день летнего солнцестояния 3676 года фактически ознаменовал начало войны Кристории против всего мира. Пока что без масштабных боевых действий и столкновения армий, но стороны конфликта были утверждены. И расклад сил совершенно точно был не в пользу Кристории. План Гатиса и Савойна по использованию Лаза в качестве козырной карты сработал слишком хорошо. Может на некоторое время они и отсрочили активное развитие событий, но при этом вместо нескольких отдельных противников, которые вполне вероятно начали бы спорить между собой и тем помогли обороняющимся, Кристория получила одно врага, силой превосходящего всех предыдущих вместе взятых.
И причиной тому был страх. Страх настолько сильный, что впервые, наверное, с самого начала времен, весь континент объединился против общего врага. Вот только врагом этим была вовсе не Кристория. Короли и императоры, правители империй и вершители судеб боялись не своего многолетнего соперника. Их приводил в ужас двенадцатилетний мальчик. Ребенок, которому только-только полагалось начать заглядываться на девочек, всполошил весь континент. Они могли сколько угодно прикрываться громкими словами об оскорблении, нанесенном им Кристорией, могли с хладнокровной прагматичностью заявлять о том, что им была нужна магия трансформации, могли просто молчать. Но каждый монарх, прибывший в Лотос в день летнего солнцестояния 3676 года глубоко в душе точно знал, в чем состоит истинная причина этой встречи.
