— Лазарис!? — Высокий молодой человек, в котором уже никак нельзя было узнать того паренька, которого Лаз сотоварищи спасли от избиения в первый свой день в академии, замер как вкопанный и так широко раскрыл глаза, что, казалось, они вывалятся и покатятся по камням дорожки.
— Здравствуй, Зинек, — Лазу такая реакция доставила истинное наслаждение, слишком долго он не слышал своего имени. — Отлично выглядишь.
Зинек Йоль все с тем же ошеломленным выражением опустил глаза на протянутую для рукопожатия ладонь. Однако, надо было отдать ему должное, из ступора парень вышел довольно быстро и пожимал руку Лазу уже с вполне нормальным лицом, разве что украшенным широченной улыбкой.
— Я думал ты умер, если честно… — они сошли с дорожки и притулились у стены одного из корпусов. — Вся эта история с турниром, твоим «вторым местом», — эти слова Зинек произнес с таким количеством сарказма, что, кажется, его можно было зачерпнуть ложкой прямо из воздуха, — и последующим исчезновением… говорили что ты скрываешься, но мне слабо верилось, слишком уж все было непонятно и странно. Но, похоже, я зря в тебе сомневался, ты уж не обижайся.
— Да ничего, — Лаз улыбнулся и пожал плечами, — я бы и сам, наверное, не поверил, если бы это все случилось с кем-то другим. Лучше расскажи, как тут дела? Все в порядке?
— Я бы не сказал. — Зинек тяжело вздохнул. — Знаешь, когда перед грозой в воздухе такое напряжение появляется? Вот ровно то же самое, только гроза — не гроза, а что-то куда хуже. Осенние каникулы отменили, отбрехавшись какими-то организационными проблемами, хотя почти уверен, что это чтобы студенты оставались под защитой академии, учителя явно нервничают, мама в письмах уверяет что все в порядке, но я чувствую, что она меня просто успокаивает.
— Так и думал, — пришел через Лаза вздыхать. — Я вовремя вернулся.
— Это война, да? — В глазах студента последнего курса военного факультета не было видно страха, лишь какая-то усталость.
— Да, к сожалению. Скорее всего осталось недолго.
— Ясно. Что будешь делать?
— Найду своих, потом решу. — Лаз тепло улыбнулся, представляя, как изменились его друзья за прошедшее время. — Как бы там ни было, я их два года не видел, соскучился аж жуть. Проблемы никуда не денутся.
— Тоже правильно, — Зинек кивнул и хлопнул парня по плечу. — Если я не ошибаюсь, у них сейчас занятие на полигоне, так что тебе туда.
— Спасибо за подсказку, — они снова обменялись рукопожатиями. — Было приятно тебя увидеть, Зинек, береги себя.
— И мне, Лазарис, и мне.
.
— Таким образом становится очевидным, что использование третьего из продемонстрированных способов генерации сверхгорячего состояния пламени эффективнее предыдущих примерно на пятнадцать процентов при должном уровне манипуляции. Однако хочу заметить, что при мгновенном плетении на него уходит на двадцать пять — тридцать процентов больше энергии, из чего можно сделать вывод, что данный способ окупается лишь если у мага есть хотя бы пять-семь секунд на заклинание, в зависимости от навыков. Вопросы?
— У меня один. Как вы успели так постареть, господин ректор?
Савойн Листер дернулся, словно ужаленный. Как, впрочем, и остальные восемь человек. Лаз мог изменить свой голос в соответствии с внешностью, но вот так знакомые всем присутствующим нотки из интонации убирать не собирался. Надо ли говорить, что урок был напрочь сорван?
— ЛАЗ! — Первой на шее брата повисла Ланирис и парень довольно быстро ощутил, как ему на плечо и спину со щек девушки стекают ручейки слез.
— Ну-ну, не плачь, все хорошо, — на самом деле он и сам не без труда сдерживался, не видеть самого родного в мире человека целых два года было ой как непросто. В носу, с каждым вдохом втягивающем такой знакомый запах, засвербело, но Лаз приказал себе не поддаваться. Лишь покрепче прижать к себе ставшее неожиданно маленьким тело сестры и продолжать гладить ее по тихо вздрагивающей от всхлипов спине.
Их быстро обступили, слышались приветствия, смех, девочки все без исключения плакали, парни держались, но их руки, когда они пожимали ладонь Лаза, предательски дрожали. Их маленькая группа была не просто друзьями, спустя три проведенных вместе года они стали самой настоящей семьей, так что было неудивительно, что воссоединение вызвало такую реакцию.
Савойн, молча за всем этим наблюдавший, дождался, когда первые страсти утихнут, и только потом подошел поздороваться.
— Здравствуй, Лазарис, рад тебя видеть живым и здоровым. — Краткий кивок и осторожная полуулыбка.
— Да бросьте, господин ректор, оставим формальности, — Лаз, бывший теперь даже немного выше Савойна, протянул ему руку, которую старик, немного замявшись, крепко пожал. Их взгляды встретились.
— Придешь ко мне потом?
— Конечно, — парень кивнул, — нам многое надо обсудить. Но давайте лучше не у вас в кабинете.
— Не сомневаюсь, — усмехнулся Савойн, давая волю своему обычному лисьему характеру. — Ладно, дети, урок окончен, как и все остальные уроки, что у вас есть сегодня, я предупрежу ваших преподавателей. Можете отдыхать.
Проводив взглядом улетевшего на магии воздуха ректора, Лаз повернулся к друзьям.
— Ну что, за встречу?
.
— Быстро ты меня нашел.
— Ну я два года не без дела сидел. Научился паре новых приемчиков. Почему вы выбрали именно это место?
— Ностальгия, наверное… — они стояли на крыше корпуса общежития их группы. Именно тут, больше четырех лет назад, произошел их самый сложный разговор. — Как твои дела, Лазарис?
— Лучше, чем могло бы быть. — Лаз, усмехнувшись, лег на все еще теплую, несмотря на уже вступившую в силу ночь, крышу. — А ваши?
— Хуже, чем могло бы быть, — теперь усмехнулись уже оба. — Ты вернулся очень вовремя, надо сказать…
— Сколько еще есть времени?
— Может быть полгода, я не уверен. Вряд ли больше… Лазарис…
— М?
— Не думаешь что было бы правильнее оставаться там где ты был? — Их взгляды снова встретились, на этот раз на куда больший срок.
— Не думаю. Я сделал все что мог, дальше быстро прогрессировать у меня не получится, полгода или полтора — существенной разницы нет. А увидеться с родными я просто обязан, прежде чем все начнется. Иначе я бы себя никогда не простил.
Воцарилось густое и тягучее молчание.
— Ты вырос. И не только внешне.
— А вы, как я уже говорил, постарели. И не только внешне. — Савойн вымученно улыбнулся и присел на зеленую черепицу, по-турецки скрестив ноги.
— Сложно спорить. Никто не мог ожидать, что твое выступление на турнире вызовет настолько мощную ответную реакцию. Чтобы озерники, Башдрак и танильцы объединились? Такого не бывало никогда за всю историю Люпса. Надо сказать, управляться с этим мягко говоря непросто. Гатис, я думаю, за эти два года постарел еще больше меня.
