И, наконец, последний из этой странной разношерстной компании, Лазарис Морфей, сейчас оглушительно свистевший в два пальца из-за слишком долгого отсутствия оратора на трибуне, как и многие другие выпускники вокруг. Два последних года научили его тому, что далеко не всегда нужно быть, а тем более казаться серьезным. До сих пор его любимым времяпровождением было тихое сидение в любимом кресле и наблюдение за происходящим вокруг, однако Лаз понял, что это далеко не все. Так что сейчас он просто отпустил всю свою серьезность и просто искренне смеялся, слушая как Малютка, встав Варвару на плечи, с предельно серьезной мордашкой кричит: «Мы ведь можем просто взять и уйти…!»
Футляр с доспехом, ставший залогом его победы над Савойном, Лаз оставил в комнате, сейчас он был ни к чему. Совершенно также ни к чему были мысли о полутора месяцах, проведенных в нон-стоп лекциях по магии зачарования для самых серьезных ученых и сильнейших магов, доводивших даже его улучшенное во много раз тело до истощения, как физического так и морального. О ставших рутиной визитах к королю Гатису, который после получения отчета аналитиков о вероятных перспективах использования артефактов, начал относиться к парню как к несущей даже не золотые, а сразу алмазные яйца гусыне. Как и о том что за все время с возвращения Лаз побывал дома от силы раза три-четыре, да и то кроме первого раза все было в страшной спешке и за воротами всегда ждал правительственный экипаж. Сейчас он отдыхал. Сейчас и потом еще минимум неделю, потому что основные вещи о магии зачарования услышали все кто должен был и парню предоставили-таки небольшой отпуск. В какой-то степени, как бы плохо это не звучало, но Лаз пару раз уже подумывал о том, что неплохо было бы этой войне начаться пораньше, может быть тогда ему дадут отдохнуть.
Наконец, под общий смех и улюлюканье, на высокой эстраде показались первые взрослые. Выпуск, естественно, был общим, так что преподавателей было также довольно много. Разные факультеты, разные дисциплины, многие из которых вел не один человек… когда человек попадал на территорию Дома Магии впервые, обычно на глаза попадались только студенты, однако сейчас на специально подготовленном возвышении свои места занимали более сотни человек и это был далеко не полный преподавательский состав. Учителя улыбались, со многими студентами за прошедшие пять лет у них сложились довольно дружеские отношения, так что на свист никто даже не думал обижаться. Тем более что он стих сразу после появления первого преподавателя.
Последним, конечно же, на сцене появился Савойн Листер, ректор Дома Магии, второй (неофициально уже третий) по силе человек в стране, создатель погодной магии, хитрый лис и прочая и прочая, титулы старого мага можно было перечислять очень долго. Правда, сейчас он был официальным лицом только процентов на тридцать. На меньшее он уже не мог пойти в силу своей должности. Однако на остальные семьдесят Савойн постарался стать просто гордящимся своими учениками стариком.
Надо сказать, что последние пять лет сильно изменили и его тоже, причем в основном за эти перемены следует благодарить все того же Лаза. Ректор Дома Магии, когда-то уже решившийся убить ребенка ради высшей цели, с тех пор сильно изменился. Савойн, как и сказала когда-то про него Иния, его внучка, никогда не забывал о своих долгах. И муки совести за едва не свершившийся страшный план преследовали его куда сильнее чем потерявшего руку Базила Бадиса. Старый маг дал себе клятву что больше никогда не позволит себе даже думать о чем-то подобном и только после этого ему прекратили сниться кошмары. А последующий побег Лаза и его прощальное письмо натолкнули ректора на мысли о его собственной семье, из которой регулярно он виделся лишь с внучкой, да и то по большей части из-за ее магического потенциала, а не из-за родства.
В результате сейчас, спустя пять лет, Савойн сам за собой замечал, что стал намного мягче. Не как руководитель крупнейшей академии в стране и не как один из сильнейших людей на планете, но как человек. За последние два года он брал отпуск и ездил к своим родным чаще чем за предыдущие десять лет, он с удовольствием играл со своими правнуками от старшей сестры Инии, да и в целом начал ощущать, что та жизнь, что он вел последние сорок лет начала его тяготить. Можно было, конечно, списать это на подступающую старость, все-таки даже для высшего мага близящийся столетний юбилей был довольно серьезной датой. Но лгать самому себе Савойн не любил и прекрасно понимал, что если бы не встретился ему в жизни этот странный беловолосый мальчик, он бы с легкостью занимался тем же самым еще очень долго.
И одним из итогов этих пяти лет стал новый для Савойну стиль его обращения к выпускникам.
— Ребята! — В зале сразу стихли последние шепотки, дружба-дружбой, но перебивать ректора академии было непозволительно. — Знаете, я уже старый, как бы мне не хотелось этого признавать. Может моя жизнь продлится еще не один десяток лет, но факта моей старости это не отменяет, тогда я просто буду еще более старым чем сейчас. — Недоумевающие переглядывания, но пока что никто не осмелился как-то комментировать слова Савойна. — Однако, несмотря на мой возраст, я уверен лишь в одном: в жизни нет правильных путей. То, что сейчас кажется непреложной истиной, через год станет для вас глупостью, а через два — странным, но полезным опытом. Те планы, что вы сейчас строите на свое будущее, легко могут перевернуться с ног на голову по миллиону самых разных причин, как хороших так и плохих.
Я, конечно, не призываю вас отказываться от своих амбиций и стремлений, напротив, готов снова и снова повторять, что у человека должно быть что-то, к чему он будет стремиться. Избитой фразой было бы сказать, что ваша жизнь только начинается и бла-бла-бла, мы с вами пойдем по другому пути. Ваша жизнь будет начинаться каждый день, каждую минуту, совершенно бессмысленно искать эту точку отсчета, потому что ее нет. Моя жизнь сейчас начинается ничуть не меньше, чем ваша, правда-правда. — Легкие смешки и улыбки. — Я лишь хочу донести до вас, что отклонения от планов и задумок не обязательно плохи. Более того, за исключением самых неприятных вариантов, это почти всегда хорошо. Узнавать этот мир — хорошо! Во всех его гранях и проявлениях! И, более того, я надеюсь, что даже если все сложится так как вы надеялись, с чем я вас заранее сердечно поздравляю, вы не будете зацикливаться на этом и не забудете про мир вокруг вас. Про друзей, близких, семью.
Я довольно долго этого не понимал и состарился на работе. Ничего не говорю, работа отличная, выше всяких похвал! К тому же у меня, как я уже говорил, вполне возможно есть еще не один десяток лет, чтобы наверстать упущенное. Но я призываю вас не повторять моих ошибок. Мир не линеен, он словно огромный океан, где можно плыть куда вам угодно, как угодно и с кем угодно.
Последние пять лет вы плыли под присмотром тренеров пусть под конец и довольно либеральных, но больше не будет даже этого. И не мудрено, загребая руками воду, потерять из виду весь океан. Надеюсь что вы будете умнее. Спасибо за внимание!
Гром оваций проводил ректора Дома Магии с кафедры.
.
В академии и правда не было красных и синих дипломов, все дожившие до этого момента ученики были в равной степени достойны звания выпускников. Правда все-таки было кое-что, чем можно было наградить особенно выдающегося студента. Однако использовалась эта мера очень редко и никогда — прямо в день выпуска. Так что когда очередь награждения дошла до Лаза и Савойн с довольной улыбкой объявил о присуждении ему звания почетного выпускника академии, многим потребовалось некоторое время на то чтобы вначале вспомнить, а потом осознать масштабы этой награды.
