На третий год дань выросла еще вдвое, а количество ограничений, наложенных на Кристорию, уже начало походить на абсурд, но Гатис снова не сказал ни слова против. Лишь обмолвился, что в Апраде начинается самая масштабная в истории страны стройка огромной академии, в разы больше Дома Магии и что он, Гатис, был бы рад, если бы в ней наряду с трансформациями и зачарованиями обучали бы также подчинению, принципам работы небесных крепостей и магической теории материалов, на основе которой танильцы строили свои доспехи.
Три гегемона поначалу лишь рассмеялись Гатису в лицо. Однако в следующий год на Люпсе стали множиться и плодиться разговоры по типу: «Кристория хорошая, все свои секреты раскрыла, а вот Танильский Каганат, Озерная империя и военное королевство Башдрак зажали такие важные и ценные знания, какие они плохие!» Происхождение таких обвинений было очевидно, Гатис даже не слишком скрывал свое в этом участие, однако от простого человека такие тонкости политических игр были слишком далеки. И народная симпатия, три года назад всецело поддерживавшая трех гегемонов против Кристории, по какой-то извращенной иронии развернулась на сто восемьдесят градусов.
Странами, конечно, правят короли и императоры, однако монарх, потерявший любовь своих подданных, довольно быстро становится бывшим монархом. А даже если и не становится, то править ему отныне будет намного сложнее. Так что, посовещавшись, лидеры совета наций решили подыграть и направили в Кристорию своих магов с целью преподавания магии, хотя работать они должны были исключительно во все еще строящейся апрадской академии. Естественно национальных секретов раскрывать никто не собирался, но открыть некоторые базовые вещи и вернуть любовь народа было намного выгоднее чем игнорировать проблему.
В результате завершение строительства в Апраде огромного комплекса зданий, многие из которых превосходили по размеру Дом Магии, а одно даже королевский дворец, стало новостью континентального масштаба. Еще бы, первое и единственное место на всем Люпсе, где можно было обучиться любой существующей магии. И очень немногие понимали, что таким образом Кристория окончательно закрепит за собой статус оси континента. Все наложенные на страну ограничения совершенно бессмысленны. Отныне никто не посмеет даже пальцем ее тронуть, опасаясь гнева всего остального континента. Ведь если с Кристорией что-то случится, то больше никто не сможет получить таких роскошных условий, нигде и никогда.
.
— Вызывали, Ваше Величество? — Высокий старик с коротким ежиком волос и всегда чуть прищуренными, словно у лиса, глазами, стоял на пороге кабинета Гатиса Кристорского.
— Вызывал.
Эти двое не виделись больше трех лет и сейчас каждый, не важно, осознанно или подсознательно, осматривал своего визави, ища изменения. Хозяин кабинета отметил для себя, что ректор Дома Магии утратил ту горделивую осанку, с которой раньше не расставался ни на минуту, он немного горбился и, что уж было совсем неожиданно, опирался на трость. Савойн, в свою очередь, не мог не заметить сильно выросший живот Его Величества, несколько новых колец на пальцах, небольшую одышку и золотой обруч с крупным камнем на лбу короля, который Гатис носил только при официальных гостях.
— Что было угодно Вашему Величеству? — Он так и остался стоять в дверях.
— Ты прекрасно знаешь, что мне от тебя нужно. — Прошипел, словно змей, король. — Я хочу чтобы ты возглавил новую академию. Я уже трижды посылал тебе письма.
— И все три раза я отвечал, что не достоин такой должности. — Савойн вежливо поклонился, давая понять, что продолжение разговора бессмысленно.
— Чушь! — Конечно Гатиса это не остановило. — Если ты не достоин, то вряд ли вообще найдется такой человек. Знаю, у нас были разногласия, но я тебя прощаю, так что ни к чему эти скромности.
— Вы меня прощаете? — Пальцы Савойна сжались на трости до белизны костяшек, а в серых глазах вспыхнула ярость. Однако уже через секунду он снова был спокоен. — Я искренне рад что у Вашего Величества больше нет на меня обиды, но мой ответ от этого не изменится.
— Не изменится? — Было видно, что Гатис сдерживает себя из последних сил.
— Не изменится.
— А если я прикажу тебе занять эту должность? — Савойн улыбнулся и покачал головой.
— Тогда я отвечу, что, к моему сожалению, не смогу выполнить этот приказ.
— Ты понимаешь что неподчинение королю — это измена? — Несмотря на свою мягко говоря не угрожающую внешность, когда было нужно, король Кристории умел внушать оторопь. — А измена карается смертью, независимо от предыдущих заслуг. И я могу приказать казнить тебя, Савойн.
— В таком случае я смиренно приму решение Вашего Величества.
Некоторое время они молчали, Гатис, пытаясь прожечь в старом маге дыру своим испепеляющим взглядом, Савойн, глядя в распахнутое окно.
— Проваливай. — Наконец выплюнул король. — Если ты до сих пор не хочешь признать что мое решение было правильным, то тебе же хуже. Так и подохнешь в своем Доме Магии. Хотя, вряд ли этот титул теперь подходит твоей шарашке. Домом Магии заслуживает называться только лучшая академия страны. И она здесь, в Апраде.
— Желаю Вам хорошего дня, Ваше Величество.
.
Тронный зал дворца Кагана в Талитейме был почти пуст, в огромном помещении, где одновременно могли находиться больше тысячи человек, сейчас было лишь двое.
— Вызывали, отец?
Принцессе через пару месяцев исполнялось четырнадцать, и пусть взрослой ее назвать пока было нельзя, но и ребенком Айниталию уже никто не считал. Тем более после того как пять лет назад она вдруг перестала быть похожа на безэмоциональную куклу и начала потихоньку принимать все большее участие в жизни дворца.
— Да. — Катарум Таниль, великий Каган, восседал на своем троне все в тех же доспехах с драконом, практически не изменившись за последние годы, лишь на висках появился намек на седину. — Что ты скажешь, если я предложу тебе поехать в Кристорию учиться? Тебе почти четырнадцать, возраст поступления в высшее учебное заведение, а в Апраде как раз открывается крупнейшая академия на континенте. Магия трансформаций и зачарования для тебя точно не будет лишней.
— Я с радостью соглашусь на Ваше предложение, отец. — Поклонилась Айна, не решаясь смотреть кагану в глаза.
— Отлично, — с не слишком искренней улыбкой кивнул мужчина. — Учебный год они решили теперь начинать осенью, так что у тебя есть полтора месяца до начала занятий и около двух недель до отправления.
— Спасибо, отец.
— Можешь идти.
— До свидания, отец. — Девушка, так и не подняв голову, вышла из зала.
— Я ее безвозвратно потерял, да? — Вздохнул каган, откидываясь на спинку трона.
— Вы были причиной ее травмы, мой Каган, она никогда об этом не забудет. Принцесса боится Вас, мой Каган, и с этим ничего нельзя сделать, только ждать. — Говоривший словно вынырнул из ниоткуда, только что было пустое место — и вот уже стоит человек.
