.
— Ты сорвался? С чего вдруг?
— Он ее бьет, — устало потер переносицу Лаз, вглядываясь в ночную тьму без луны и звезд. Облачность сегодня была неожиданно высокая.
— С чего ты взял?
— Раньше мы только гуляли, а погода довольно прохладная, так что я не видел ее рук. А сегодня, когда она снимала пальто и рукав ее платья задрался, я заметил на предплечьях синяки. Она поспешила их спрятать, но было поздно.
— Да уж… — Протянул Фауст, который после вчерашнего предпочел остановиться на крепком чае и теперь громко сербал горячий напиток из такой же ведроподобной кружки.
— Удивляюсь как я его сразу не прибил. И она ведь продолжает считать, что должна ему за то, что он ей дал.
— А что бы дал ей ты? — Лаз дернулся, словно его по голове огрели чем-то тяжелым. А Фауст продолжал как ни в чем не бывало. — Крыши над головой нет, семьи нет, да даже твоя одежда ненастоящая. Думаешь она согласилась бы отправиться с нами куда глаза глядят?
— Всяко лучше чем жить с таким…
— Откуда ты знаешь? Да, я не спорю, он редкостная мразь, но он и правда обеспечил ей неплохую жизнь, даже образование. Тебе затмевают глаза чувства, но подумай, кто ты ей? Вы знакомы всего неделю. Неделю, Лаз! Даже будь у нее лучший отец в мире, у вас может и не получиться. И тогда тебе придется уйти. И что будет с ней? Он ведь рано или поздно припомнит этой девочке все, что ты с ним сделал. И ты не сможешь вечно быть рядом, чтобы ее защитить, она сама может этого не захотеть. Я верю что твои намерения были добрыми, но ты не подумал и тем самым создал кучу проблем.
— А как бы ты на моем месте поступил? — Прекрасно понимая правильность всех слов Фауста, Лаз не мог их принять, ведь это означало, что он собственными руками не только не улучшил, но даже ухудшил Эмине жизнь.
— Ну для начала просто не вступал бы с ним в конфликт. Если она начала с тобой встречаться вопреки словам отца, значит где-то внутри она понимает неправильность своего положения, так что я бы для начала обратился к ее чувствам и мыслям. Удостоверился, что она хочет того же, что и я, что происходящее между нами серьезно, а не следствие минутной симпатии. А уже потом общался бы с этим Эмратом. К тому же, на кой черт ты не сказал про то что ты такой способный маг до того как начал ему угрожать? Почему не назвал Медное Правило? Да он бы тут же на колени рухнул и ботинки тебе начал вылизывать.
— Так что, я все испортил?
— Не обязательно, но тебе все-таки стоит серьезно подумать о том что я сказал. Но теперь вам по крайней не надо скрываться от него, можешь спокойно завоевывать ее сердце. Главное чтобы папанька не психонул и не выкинул какой-нибудь фортель.
Глава 11
— Наглый ублюдок, считает, что может ставить мне какие-то условия!?
Особняк одного из мелких эшельрагских аристократов, такого, которому не хватило денег на достаточно внушительный дом в черте города и потому он решил жить «На лоне природы», сотрясался от яростного рева своего владельца. Пунбел Нували, представитель, по его словам, древнего, хотя и изрядно обнищавшего рода, пребывал в том состоянии бешенного гнева, во время которого ничто и никто поблизости не было в безопасности. А так как не имевший даже официального титула аристократ впадал в такое состояние с завидной периодичностью, в особняке сложно было найти предметы интерьера или слуг, которым удалось продержаться в этом месте больше нескольких лет.
Хотя, стоило отметить, что сегодняшний приступ был все-таки куда сильнее обычных. Звон стекла и треск превращаемой в труху слабенькими заклинаниями магии земли мебели был слышен даже с улицы. И присутствие рядом с Пунбелом единственного человека, способного выдерживать его характер вот уже сорок лет, личного секретаря и по совместительству управляющего особняка, мало помогало.
— Господин, прошу, успокойтесь… — старик, начавший свою службу еще при деде Пунбела, с горестным выражением лица проводил взглядом полетевшую вниз по лестнице хрустальную пепельницу.
— Что-то требовать за свою девку, у которой уже вышли все сроки годности и которой я бы побрезговал, даже если бы она сама ко мне в ноги бросилась? — Мягкий даже на вид пуфик взорвался облаком шерсти и тряпок, не выдержав попадания булыжника размером в небольшую дыню. — Ну ладно, он у меня еще получит! Не хочет по-хорошему, будет по-плохому. Инот! Инот! — Поглощенный превращением прикроватной тумбочки в розжиг для камина, Пунбел потерял из виду секретаря, ради собственной безопасности спрятавшегося за угол шкафа.
— Я здесь, господин!
— Пошли кого-нибудь в город, я хочу чтобы Рваный был у меня сегодня же!
Очевидно, что прозвищем Рваный не окрестили бы порядочного и законопослушного человека, так что в вытянувшемся от страха лице Инота не было ничего удивительного. Однако противиться воле своего господина, тем более когда он в таком настроении, было себе дороже, так что старик лишь низко поклонился и поспешил, воспользовавшись легальным поводом, ретироваться на безопасное расстояние.
И, стоило отдать ему должное, несмотря на свой возраст и въевшуюся в кости трусость, порученную ему работу Инот исполнял добросовестно и быстро. Именно поэтому, а еще из-за необычайной для его лет ловкости при уклонении от летящих в голову предметов, старик и продержался на этой должности так долго.
Кличку свою Рваный получил вполне заслуженно. Левое ухо отсутствовало почти полностью, право было рассечено пополам, обе ноздри были рассечены, создавая впечатление что их хозяин постоянно в гневе, словно выпущенный на арену бык. Левую половину лица украшали четыре длинных и глубоких пореза от когтей какого-то зверя, никто не знал какого, каждый раз, напившись, Рваный в красках расписывал историю о своей схватке с дикой тварью и каждый раз это был кто-то новый: волк, пума, росомаха, даже тигр. Потому уже давно ходили слухи, что никакого зверя на самом деле не было и причиной появления этих шрамов является что-то куда более банальное и скучное вроде падения на тяпку или вроде того. Кто-то даже говорил что Рваный сам себя порезал, чтобы выглядеть более устрашающе, но, как бы там ни было, обсуждали это только шепотом и только убедившись, что Рваного нет поблизости, потому что, как бы он не получил свои травмы, человеком он был крайне неуравновешенным и очень любил убеждать окружающих в их неправоте крайне агрессивными методами.
С Пунбелом Нувари Рваного связывали давние отношения, описать которые можно было четырьмя словами: «Ты — мне, я — тебе». Более цивилизованным, было бы, пожалуй, назвать их бизнес-партнерами, но учитывая характер и род деятельности обоих, для них такие слова не подходили. Да и то, что они обсуждали, назвать «бизнесом» повернулся бы язык лишь у последнего проходимца.
.
— Попробуй поделать какие-нибудь упражнения, вроде приседаний или наклонов. — Большой белый кот, удобно расположившийся на прикроватной тумбочке, внимательно разглядывал Сына Монарха, делающего свои первые за много месяцев шаги. На самом деле мужчина мог бы встать на ноги и раньше, но и Лаз, и троица магов-лекарей сошлись на том, что лучше подождать пару лишних дней, чтобы все было уже наверняка. Так что сейчас вся неловкость и заторможенность движений были вызваны не слабостью, а непривычкой.
