— Привет тебе от Пунбела, мужик, — тот, кто сидел на самой хорошей лошади, с рассеченным множеством шрамов лицом, мерзко ухмыльнулся и соскочил на землю. — Говорят, ты его надуть вздумал, всучить… — многозначительная пауза, — некачественный товар. — Подчиненные снова довольно расхохотались, тыча пальцами то в Эмрата, то в его дочку. — Ну что, как будем решать вопрос?
Как бы медленно Рваный не шел, но говорил он еще медленнее, наслаждаясь своей властью и беспомощностью жертвы, так что к концу своего маленького монолога чуть горбатая фигура подошла к капитану Налима уже вплотную. И несмотря на то, что Эмрат был на полголовы его выше и куда шире в плечах, под пристальным взглядом полных жажды крови глаз не было возможности даже пошевелиться, не то что попытаться дать отпор или сбежать. Словно мышь перед удавом, Эмрат потерял всякую волю к сопротивлению. А потому, когда со словами: «Ну, это я забираю…» — Рваный одним резким ударом под основание черепа лишил Эмину сознания, а после закинул на плечо, капитан Налима так и остался стоять, словно истукан. Настолько неподвижно и бесстрастно, что Рваный даже засомневался, действительно ли он остановил кого нужно и правда ли этот человек отец девушки, ведь никаких примет ему Пунбел не дал.
— Слыш, ты же Эмрат-капитан? — Ответом был лишь слабый кивок, мужчина не мог даже рта раскрыть от страха, чем вызвал у Рваного приступ ярости. — Отвечай, когда тебя спрашивают! — Рявкнул он, словно мешок с песком сбрасывая девушку на землю и подлетая к молчуну с ножом наизготовку.
— Я… да, я Эмрат… — еле слышно прошептал тот, получив стимул в виде вставленного в ноздрю лезвия — любимого приема Рваного, у которого у самого обе ноздри были когда-то рассечены ровно таким же образом.
— А она твоя дочка?
— Да…
— Тогда какого черта ты стоишь как хер перед красоткой? Тебе чего, плевать на нее? — Второй нож, которых у Рваного по карманам всегда было рассовано около десятка, ткнулся в сторону скатившегося на обочину безвольного тела Эмины.
При этом, из-за поворота, двустороннее лезвие, что угрожало целости носа Эмрата, немного дернулось, порезав внутреннюю перегородку. Несильно, даже царапиной не назовешь, но для мужчины это стало последней каплей.
Рухнув на колени, из-за чего заработав только более глубокие порезы, сорокалетний капитан торгового корабля, сохранявший спокойствие и в штормах, и в самых сложных переговорах с поставщиками и купцами, схватил Рваного за штанину и разревелся как ребенок, с соплями, слюнями и реками слез, умоляя сохранить его жизнь. Это было настолько неожиданно, что еще секунду назад красный от гнева разбойник, на чьем счету был не один десяток жизней и множество искалеченных тел и душ, впервые, наверное, за последний десяток лет, растерялся и не знал, что ему делать. Только что хихикавшие его подельники также затихли в немом шоке, даже лошади, словно почувствовав дикость ситуации, прекратили недовольно прядать ушами и застыли на месте, словно изваяния.
— Мерзость!
Наконец опомнился Рваный, одной звонкой пощечиной отправляя Эмрата на землю, где тот мгновенно свернулся калачиком, закрыл руками голову и продолжил рыдать, бормоча бессвязное:
— Только не меня… все что хотите… не убивайте меня… все что угодно… забирайте… только не меня… только не меня… все равно… мне все равно… умоляю… не меня…
— Разную падаль я видел, — процедил сквозь зубы Рваный, сплевывая сквозь зубы прямо на то, что осталось от Эмрата Солти. — Но такого… нож о тебя марать не хочу, потом не ототру ничем, а ты даже худшего моего ножа не стоишь. Пошел отсюда, погань! — Поддав поднимающемуся из лужи собственных слез, соплей и мочи подобию человека под зад, Рваный брезгливо стянул с ноги ботинок и запустил вслед улепетывающему капитану. — Поехали, парни, мне надо срочно помыться…
Глава 12
Когда Эмина не пришла к назначенному времени, Лаз удивился, но не счел нужным волноваться, девушка, конечно, редко опаздывала, но обстоятельства могут быть разные, кто знает, что ее задержало. Когда прошло полчаса, ее все не было, а на стоящего с непонятно откуда взявшимся в самом начале весны букетом цветов парня начали уже странно поглядывать, беспокойство уже нельзя было игнорировать и не заметил бы что Лаз волнуется только идиот. Когда же прошел час, у ног статуи каменной основателя Эшельрага, сильно подпорченной морскими ветрами, сыростью и чайками, остались лишь цветы, самого молодого человека уже и след простыл.
Для профессионального мага, тем более такого как Лаз, преодоление нескольких километров, отделяющих его от дома на набережной, где снимали комнату Эмина с отцом, заняло от силы пять минут полета. Вот только ни в этой комнате, ни где-нибудь еще в здании, ни на Налиме, куда Лаз наведался следом, капитана Эмрата и его дочку не видели минимум с самого утра. И никаких подсказок, указывающих на то, где они могут быть, Лаз не находил.
Карций Вальк, президент эшельрагского отделения Медного Правила, уже готовился ко сну. Пусть энергии в старике и было столько, что позавидовали бы некоторые молодые, но для поддержания подобного темпа нужно было придерживаться правильного режима жизни. Вовремя вставать, вовремя есть, причем только определенные и определенным образом приготовленные продукты, уделять хотя бы немного времени каждый день физическим упражнениям. Возрастная полнота уже вряд ли куда-нибудь денется, но это не значило, что можно было пренебрегать тренировками.
Однако сегодня Карцию, похоже, было не суждено, прочитав напоследок несколько глав очередного любовного романа, единственной слабости, которую он себе позволял, отойти ко сну. Лаз, слишком долго проживший зверем и слишком взволнованный, чтобы вспоминать про правила приличия и такта, влетел в окно спальни президента, даже не удосужившись сменить форму с человеческой на звериную, используемую им для поддержания инкогнито. Впрочем, вряд ли Карций был настолько глуп и недальновиден, что не удосужился провести свое маленькое расследование личности необычного кота, а потому от него вряд ли был какой-то смысл скрываться. И верно, казалось, старик даже не удивился такому необычному визиту, без каких-либо вопросов скинув одеяло, вбросив ноги в жесткие тапочки и накинув поверх своей ночнушки тяжелый и теплый халат.
— Мне нужна Ваша помощь, — вот единственное, что Лаз успел произнести, пока они вдвоем не вышли из спальни в кабинет Карция и президент не взял со стола небольшой посеребренный колокольчик.
Секретарь явился на зов за считанные секунды, также словно ничуть не удивленный, и президент кивнул на него Лазу.
— Эмрат Солти, торговец, капитан корабля Налим и его дочь, Эмина Солти, найдите их. — Получив утвердительный кивок Карция, секретарь, так и не сказав ни слова, вновь скрылся за дверью.
Может быть Лаз зря поднял такой переполох, может быть Эмрат просто отвез дочь куда-нибудь к друзьям на чей-нибудь день рожденья, может быть кто-то из них простудился и второй отправился с ним ко врачу… можно было придумать столько причин их отсутствия, самой разной степени правдоподобности, что на их фоне его граничащее с паникой волнение показалось бы смешным. Вот только тот разговор с Фаустом и гложущее сейчас душу отвратительное ощущение близящейся катастрофы не давали Лазу поверить ни в одну из этих причин. Если все окажется настолько просто и банально, то он будет в этой истории самым большим дураком и вряд ли сможет отплатить Карцию за беспочвенное беспокойство. Но он предпочел бы тысячу раз быть дураком и паникером, чем хотя бы раз оказаться правым. Не здесь, не сейчас и не с ней.
