Но больше всего по девушке, конечно, ударила смерть Лазариса. Они не были похожи на обычных брата и сестру, никогда не ссорились, всегда защищали и поддерживали друг друга, Лаз для Лани был образцом для подражания и последней надеждой в любой беде. И когда он на ее глазах пробил насквозь грудь сначала тому проклятому башдракскому магу, потом Чернышу, а потом просто испарился в чернильно-черной дымке, Лани чуть не сошла с ума.
На плаву семья до сих пор держалась исключительно за счет наследства ныне покойной прабабки Лани, но сколь бы велики не были капиталы, если их только тратить и не пополнять, рано или поздно они заканчиваются. Сариф с Лани очень старались заработать побольше разными контрактами, как окончившим Дом Магии им должны были быть открыты многие двери, однако на всех друзьях и родственниках Лазариса Морфея, безумца и убийцы, как его быстро окрестили слухи, был поставлен невидимый крест.
Все прекрасно понимали, откуда у этих слухов росли ноги. Гатис, которому неизбежно пришлось бы объясняться перед народом, потому что правда так или иначе, но всплыла бы на поверхность, чтобы сохранить лицо, перевернул случившееся с ног на голову, выставив Лаза свихнувшимся от перегрузки энергии маньяком, убившим мать, друга и отправившегося его усмирить Шадра Кудито, мага из уже дружественного на тот момент Башдрака. И сколько бы семья Морфеев и выжившие друзья Лаза не кричали о клевете и позорном малодушии короля, их возможности не могли справиться с находящимися в руках Гатиса силой и властью.
И вот в таких вот условиях у Лани родился сын, годовщину чего сегодня и отмечали. Бесспорно, Саймон появился в самое неподходящее и одновременно в самое нужное для всей семьи время. После того как спустя многие годы в стенах особняка Морфеев снова зазвучал детский плач, дом словно ожил. Торуса все чаще можно было видеть трезвым, Санктус начал выбираться из своей провонявшей маслом студии и нянчиться с внуком, хотя Лани предварительно заставляла его отмываться от пятен краски, Кратидас, который без работы начал чахнуть, словно Кащей, посвежел лицом и взялся за изучение давно заброшенных документов.
Но, конечно, больше всех рождение сына помогло Лани. На него она без остатка перенесла те любовь и заботу, которым после смерти Лаза не было места. И впервые за все четыре года начала улыбаться по-настоящему, искренне и нежно.
— Эй, есть кто!? — Громогласный голос Джи Даза прокатился по всему дому, перепугав слуг и заставив Саймона заливисто рассмеяться.
— Сейчас приду! — Крикнула в ответ Лани, подкрепив слова магией воздуха, чтобы добрались куда нужно. — Справишься тут?
— Конечно, иди, встречай гостей, — улыбнулся Сариф. Ему нравилось видеть жену такой радостной и веселой.
Глава 20
Сознание возвращалось медленно и настолько тяжело, словно Лаз пытался выплыть из болотной топи. Магия восприятия, которой он в куполе пользовался куда больше, чем примитивными глазами водного жучка, отказывалась нормально работать, не получалось даже понять, где верх, а где низ. Однако постепенно, чуть ли не зубами вырывая у небытия клочки своего разума, Лаз смог прийти в себя.
В отключке, судя по всему, он был не долго, от силы несколько минут, иначе местная система фильтрации уже принесла бы его в нижнюю часть купола. Вот только от этого не было ни на йоту легче. Любой человек, обладающий хотя бы толикой здравого смысла, с полной уверенностью мог подтвердить, что просто так в обморок люди не падают. И тот факт, что сейчас Лаз находился в теле насекомого размером меньше булавочной головки, ситуацию никак не меняло. Нужно было срочно отсюда выбираться и после постараться временно воздержаться от излишнего применения магии трансформаций.
Жучок, больше не останавливаясь ни на секунду, поплыл в сторону одного из постов солдат. Как успел выяснить Лаз, в экспедицию за новыми чудищами рыболюди отправлялись только из этого конкретного пузыря. А там главное было не отсвечивать. К счастью, каких-либо далеко идущих последствий обморока он так и не обнаружил, что с его телом, что с душой, все было в порядке, так что пока что можно было спокойно выдохнуть.
И только где-то на границе сознания зудела и никак не хотела исчезать назойливая мысль: «Что-то совсем не так».
.
Сибби Моту Анак Байтан, который в эту смену отвечал за наблюдение и уже было приготовился к очередному скучному дню, неожиданно для себя обнаружил, что скучать сегодня не придется не только ему, но и вообще всему населению комплекса. Потому что со стороны засыпающего Ка прямо к комплексу двигалось четверо… О жителях третьего континента Байтан слышал лишь сказки и никогда не стремился узнать что-то еще, во-первых, потому что в сказках они всегда выступали в роли глупых и наивных варваров, которых всегда обманывали все кому не лень, а во-вторых, потому что, насколько Байтан знал, ничего интересного или важного на третьем континенте и не происходило. Однако появление четверых земляных тиреев тут, на континенте чудовищ, да еще и так далеко от берегов, совершенно точно было очень важно.
Подняв по тревоге своих сегодняшних киапов, Байтан поспешил покинуть свой пост, не забыв, конечно, отправить встреченного по дороге тирея-камока доложить о случившемся. Стена комплекса привычно расступилась перед висящим у Анака шее амулетом и, в сопровождении двадцати готовых к сражению киапов, Байтан выдвинулся навстречу чужакам.
.
— А вот и делегация с цветами… — пробормотал Лаз, наблюдая за спешащими к ним рыболюдьми. Солдаты держали арбалеты наизготовку, вокруг мага закручивался вихрь энергии. Рассчитывать на то, что их сразу примут с распростертыми объятьями и предложат хлеб, соль и потроха мутантов было глупо.
— Уверен что стоило поступить именно так? — Спросил Фауст, с пояса которого пропали его любимые клинки.
— На девяносто процентов.
— А оставшиеся десять? — Ронда тоже лишилась всего своего оружия, хотя волновало ее сейчас скорее всего совсем не это.
— А оставшиеся десять приходятся на те случаи, что я не способен предсказать. Вдруг для них люди исторически — злые и агрессивные чудища почище местной живности? И тогда будет бой. — Даже не попытавшись смягчить ситуацию ответил Лаз. Да и не время было что-то смягчать. Их уже брали в полукольцо, ощетинившееся арбалетными болтами.
Переглянувшись, компания подняла руки вверх и постаралась изобразить на лицах как можно более миролюбивое выражение. Рыболюди, явно не менее шокированные ситуацией чем спутники Лаза, нервно переминались с ноги на ногу, бросая вопросительные взгляды друг на друга и на мага, который, убедившись в том, что оцепление завершено, чуть помявшись, все-таки вышел вперед.
— Те ан кше а но ран? — Судя по интонации это был вопрос, вот то неужели он не понимал, что люди просто не могли знать языка чужой цивилизации? Лаз был об их умственных способностях куда лучшего мнения.
Стараясь делать все как можно более плавно, он поднял рукава своего костюма, показывая, что не прячет там никакого оружия, после чего показал себе на ухо и на рот.
