Спонсирование различных исследовательских магических институтов выросло в десятки раз, но дожидаться открытия неизвестно чего было бессмысленно. Известная тиреям магия практически исчерпала свой потенциал, в этом сходились почти все ученые и теоретики магии. Развитие конечно еще могло быть, но лишь плавное и постепенное, за счет накопления знаний и мастерства поколений, что в условиях войны было бесполезно, ведь враг без сомнений занимался тем же самым.
И тогда взор Кетании обратился в сторону континента чудовищ и лежащего за ним третьего континента, населенного земляными тиреями, существами, способными дышать только на суше, странно похожими и одновременно совершенно отличными от морского народа. Обе этих земли были открыты века назад, во время заселения суши и в то время тиреи даже высаживались на обращенной к бодрствующему Ка оконечности третьего континента, навсегда закрепившись в мифах и даже религии жителей современного государства Сотении.
Однако уже упоминавшаяся проблема — сложность для тиреев в долгом нахождении без воды, стала непреодолимым препятствием для захвата чужих земель. К тому же, в те времена у морского народа было много своих забот, связанных с колонизацией своего континента, да и китон тогда еще не был придуман, так что от третьего континента было решено отказаться. Слишком далеко было добираться и слишком мало выгод виделось в попытке сражения с воздуходышащими варварами.
Потом, с изобретением китонов и открытием пути к масштабной колонизации, морскому народу стало и вовсе не до земляных тиреев. Сначала стоило прочно занять собственную землю, чтобы хотя бы начать думать о том, чтобы занимать чужую, а когда уже большая часть прибрежной территории была заселена и начали возникать идеи о путешествии на третий континент, началась эпоха вечных войн, длящаяся до сих пор. Тиреи не были глупы и понимали, что их воздуходыщащие собратья по планете все эти сотни лет также не стояли на месте, учась и совершенствуя свое оружие и свою магию. Если бы кетанийцы высадились на третьем континенте, то им с большой вероятностью пришлось бы сражаться одновременно на два фронта, что было форменным самоубийством.
И даже сейчас главной целью Кетании стал не континент земляных тиреев, а континент чудовищ. Выдвинутый когда-то вопрос: «Почему существа, населяющие эту землю, вырастают до таких огромных размеров и обладают такой невероятной силой?» — в то время рассматриваемый лишь в качестве интересной головоломки, неожиданно стал невероятно актуальным. Если бы удалось понять причины появления этих монстров, то это могло бы сыграть критическую, если не решающую роль в войне.
На континент чудовищ были отправлены десятки экспедиций, над местными существами проводились сотни тестов, в некоторых местах фауна была уничтожена подчистую, по последней особи собранная на опыты. Однако шли годы, а никаких подвижек так и не появлялось. Ответ на тот самый вопрос так и остался ненайденным и в конце концов интерес к континенту чудовищ и местным монстрам был потерян. Из всех десятков научных комплексов оставили лишь один, да и то лишь потому, что установленный в нем генератор пространственных аномалий, создававший «загоны» для мутантов, из которых их было куда проще отлавливать, было слишком дорого перемещать.
Передовой комплекс, когда-то являвшийся чуть ли не важнейшим после столицы Кетании объектом, как-то неожиданно оказался на самой окраине мира. Теперь сюда на службу отправлялись не лучшие кадры государства, а зеленые новобранцы, только-только поступившие на службу, а вместо светил науки и магии в лабораториях над препарированными мутантами корпели опальные ученые, которых по тем или иным причинам не хотели видеть в своих институтах.
Для офицерского состава же последний исследовательский комплекс континента чудовищ стал своеобразной тихой гаванью, где можно было провести годик-другой, отдыхая от военных действий. Ну или, как у случае с Сибби Апичи Чсам Луоном, временным тайником, чтобы переждать опасный период и избежать назначения в самые горячие точки.
Однако, была ли то причуда судьбы или просто невероятное совпадение, но именно этот комплекс стал тем местом, где произошло событие, изменившее течение бесконечной войны.
.
— Итак, ты утверждаешь, что этот земляной тирей умеет… превращаться просто в тирея? — Сибби Найан Анак Кмау находился в герметичной сфере, специально созданной для этого разговора. Его собеседник же находился… слишком далеко, чтобы можно было точно назвать расстояние.
— Точно так, Као. — Высшая степень мастерства, Као, буквально означающая «светлейший», присуждалась лишь за невероятные достижения в своем ремесле. И Кмау, с его степенью Сибби, впервые в своей жизни общался с подобным тиреем. А потому даже в воде ему было сложно сохранять голос ровным. — Но он способен превратиться далеко не только в подобного нам, ему доступен облик любого живого существа, пока оно не будет слишком большим.
— Поразительно… — голос, передаваемый через артефакт, рябил и скрипел, но даже так Кмау смог уловить в интонации своего собеседника восторженные нотки. — Каковы шансы захватить этих земляных тиреев живьем?
— К сожалению сказать очень сложно, так как мы не знаем практически ничего о магии земляных тиреев. — Говоря такое Као, Кмау чуть не поперхнулся собственным языком, но если бы он соврал, ситуация могла обернуться еще хуже, так что приходилось рисковать. Точно знаю, что этот земляной тирей, Лазарис, не уступает мне в силе, если не превосходит. Из троих оставшихся двое вроде как послабее и один вовсе не маг. Но если дойдет до проверки навыков, то уже ничего точно нельзя сказать. Мы могли бы использовать солдат, но шансы даже в лучшем случае лишь пятьдесят на пятьдесят. — К счастью, похоже, Као, имени которого Кмау никогда не узнает, оказался разумным тиреем. Впрочем, оно и понятно, в противном случае получить такую степень было бы невозможно.
— А каковы шансы при успешном захвате продержать их в целости до прибытия отряда из Кетании?
— Практически нулевые.
— Ясно… — связь вдруг оборвалась, вероятнее всего Као разговаривал с кем-то на своей стороне. Наконец с характерным шипением Као вновь вернулся в разговор. — Вы тут, Сибби?
— Конечно!
— Хорошо. Тогда слушайте. Вы говорили, что эти земляные тиреи желают дружить?
— Дружить и обмениваться знаниями. — Кмау уже понял, куда ведет его собеседник.
— Тогда обеспечьте им лучшие условия. Выделите кого-нибудь, чтобы учил их языку, если захотят, покажите комплекс, все равно он теперь не играет никакой роли. Выведайте какие-нибудь подробности об этой магии, чем больше — тем лучше. И постарайтесь выяснить боевой потенциал этих четверых, чтобы знать, чего ожидать. К вам уже были отправлены пятеро Сионов, будут на месте через шесть-семь дней. До тех пор земляные тиреи не должны покидать пределов внутреннего круга искажений и тем более не должны ничего заподозрить. Что и кому можно и нельзя говорить, вы, я думаю, понимаете. Рассчитываю на вашу компетентность.
— Будет исполнено! — Отсалютовав пространству, несмотря на то, что собеседник просто не мог его увидеть, Кмау тяжело вздохнул и вернул артефакт на место.
